Двойная радуга

Я испугалась, откровенно испугалась. К атегорично
потребовала вернуть. Боялась, чтобы
меня это не сожрало. Видела опасность, инстинктивно
чувствовала — нельзя...
Л еж ит Гена, вытерла ему слезу. Говорю:
«В се будет хорош о». В пансионате готовила
еду, возила в больницу. Был абсолютно парализован.
Ничем не шевелил. По полной программе
шарахнуло. Язык не ворочался. Лежал
колодой. То он в кабинете, все к нему с поклоном,
с подарками, всем надо бензин налить, он
царь и бог. Его уважают, его боятся, у него везде
связи. Вдруг раз — и туалет под себя... Как
ему было тяжело... Игорь и Вера только начинают
самостоятельную жизнь, Павлик —вообще
дите, а отец лежит и ничего не может. Хуже
ребенка. Потом рассказывал, что в больнице
поставил себе цель: должен во что бы то ни стало
подняться и младшего выучить.
В Ялте пробыли вместо двадцати дней целый
месяц. Потихонечку начал отходить. Л е­
карства, какие ни говорили врачи, покупала. Он
за месяц поднялся. Поставил себе цель и к ней
шел. Я Бога просила. Павлику постоянно говорила:
сынок, если двое молятся, то Господь
среди нас. Встанем на колени с ним в номере,
я молюсь вслух, Павлик со мной крестится.
Врачи говорили: не ждите, он не поднимется
никогда. Гена встал и пошел. В день отъезда
в море полез: «Х оть окунусь, хоть маленечко
окунуться надо. Ни разу не искупался». Как ни