Двойная радуга

всем виновата, ты! Ненавижу тебя! Ненавижу!»
У него первый ребенок умер. Он с женой разошелся,
женился во второй раз. Про горе с первым
ребенком Ираида рассказывала. Во втором
браке тоже ребенок мертворожденный. «Он меня
в их смерти обвиняет! —плакала Ираида. —
А мне сказать в оправдание нечего. Позарилась
на деньги, и затмили всю голову! Мозгами полу
пропитыми не подумала — не квартиру закладываю,
а детей, родных детей! Ладно, я, «как
тревога, так до Бога», в церковь стала ходить —
нагрешила, накуролесила, до бомжихи скатилась!
Это же насколько ему молодому, сильному
мужчине плохо...»
Как-то еще до случая в церкви сидели
в обеденный перерыв у меня в кабинете, заговорили
о детях, Ираида вспомнила, как любили
кататься с сыном на велосипеде. Тот еще
в садик ходил. Но уже большенький. И раида
сажала сына на багажник, и ехали в рощу.
«В роще всегда у нас красиво, — рассказывала
Ираида, — что весной, что летом... Я ведь
и сама пристрастилась к этим поездкам... Часик-полтора
вечером, и будто живой воды напьешься.
Кручу педали, и так на душе хорошо!
И разговариваем, и песни поем, стихи друг
другу читаем... За Вадиком приду в садик, он:
«Мам-мам, на велосипеде сегодня катаемся?»
Любил со мной, с отцом у них не получалось.
Вадик всегда больше ко мне тянулся. Задачки
вместе решали, сочинения писали. Татьяна