Двойная радуга

Умрёт мама, а он не попрощается. Коля приехал,
мама лежит непонятно какая. Он: «М а­
ма, мамочка, что с тобой? Я к тебе приехал!»
Я сразу проснулась: «Ой, Коля!»
Представляете, год немтырём жила, слова
не могла произнести, вдруг заговорила. Обнимаю:
«Сынок, дорогой...» Говорю-говорю. Володя
обрадовался и разволновался: «Надя, ты
меньше пока разговаривай. Сдерживай себя.
Помолчи! Может, нельзя так сразу. Поговорила
немного и отдохни! Береги себя».
В другом конце храма, у алтаря, громко заработал
пылесос. Крупная в синем рабочем халате
женщина чистила ковёр на амвоне. Прошёл
мимо нас батюшка Владимир. Лет тридцати пяти,
высокий, стройный, подвижный...
Накануне я был в гостях у товарища и узнал,
что у него за год, прошедший с нашей последней
встречи, произошли серьёзные изменения
— они с женой ушли к протестантам. Не
сказать, что навалились на меня в миссионерском
порыве, но не могли не удариться в апологетику.
Защ ищ ая свой выбор, повторяли
заученное: Библию, дескать, православные не
знают и не хотят изучать, молятся-де на доски,
священники сплошь стяжатели, развратники...
«Есть, конечно, хорошие, — чуть согласились
на мои возражения, — но очень мало». Я сразу
вспомнил отца Владимира. Лично его не знал,