Двойная радуга

У меня внучка в ш есть л ет зап р о си л ась
на исповедь. С тала объяснять ей, мол, ты ещ е
маленькая, таким разр еш ается без исповеди
причащ аться. Н а своем стои т упрям ая: « Х о ­
чу!» — «Хорош о, — говорю, — вот и расскаж еш ь
батю ш ке П авлу, как ты меня не с л у ш а е ш ь ­
ся, вольничаеш ь». — «З ач ем ?» — забесп окои ­
лась. «Затем , — объясняю, — что на исповеди
ты должна в грехах покаяться». — «Т огда я, бабушка,
лучш е не буду исповедоваться, я ведь
маленькая еще». Детдомовцы удивительно насколько
любили исповедь. До одного все писали
«греховны е» записочки. М ож ет, батю ш ка
что-то и спрашивал дополнительно, но о б язательно
каждый готовил записку.
После исповеди настрой менялся, дело сделано,
почему бы не пошалить. Был у нас Игорь
Ананьев. Худой и лопоухий, просто л о к ато ­
ры торчали. Возьми и придумай выдающимся
ушам оригинальное применение. Дали ему послушание
записки «греховные», батюшкой разорванные,
в полиэтиленовый пакет собирать.
Иначе клочки по всему детскому дому растащат.
Мы их собирали и сжигали в углу двора.
Игорь стоял-стоял с пакетом, заскучал от однообразного
времяпровождения. Хоть и не так
долго каждый грехи свои батюшке перечисляет,
а все одно исповедующихся много, время тянется
медленно. Игорь одну ручку пакета зацепил
за правое ухо (благо, было за что), другую — за
левое. Ф игура несуразная — длинный, тощий,