Двойная радуга

вернулись оттуда после тяжелой операции,
пошли к комбату доложиться. Тот сидит, развалившись,
даже позы не поменял при появлении
подчиненных. Ротный опустился на
табуретку. «Что это вы расселись? Встать!» —
рявкнул. Два капитана, два майора стояли перед
ним уставшие, глаза красные...
У Ш тонды вылетела пломба из зуба, он
решил полечиться в дивизионном госпитале.
О том, что лично поведет колонну, растрезвонил
всем нашим советникам в Тулу капе. Ротному,
Валерию Шевченко, приказал остаться
за себя в гарнизоне.
Валентину Скоробогатову всего ничего
осталось до возвращения в Союз, он не должен
был идти с той колонной от танкистов, напросился
сам. Перед заменой решил перевести
деньги родителям в Ачинск, чтобы те, готовясь
к свадьбе сына-офицера, не считали копейки.
Длинный язы к комбата привел к тому,
что утром колонна еще не начала вытягиваться
из гарнизона, а на дороге ждали ее с десяток
машин афганского пехотного полка с новобранцами,
которых набирали по кишлакам
по принципу: кто не сбежал — иди сюда воевать
за идеи афганской революции. Казалось
бы, ну прибавилось несколько машин, велика
ли беда. Беда заключалась в том, что на колонны,
в которых были новобранцы, душманы огня
не жалели. Им самим, теряющим воинов в боях,
требовалось пополнение банд. А здесь оно