Двойная радуга

Я настраивался на предстоящий разговор.
Вспомнилось услышанное накануне от Лидии
Васильевны о сыне: «Как привезла Максима из
Ставропольска, несколько месяцев вообще не
спал... Каждый день начинали с блинов. Утром
спрашиваю: «Почему не спал?» —«Опять приходили».
— «Кто?» —«Друзья —Денис, Иван,
Толик...» Начну успокаивать: «Максим, дорогой,
сейчас блинчиков напеку, будем поминать!»
— «Они без голов, мама! У них нет голов,
пойми ты это! Головы там остались!» Как тут
не расплакаться. А нельзя. Держусь изо всех
сил: «Максим, ты ведь помнишь, какие они. Вот
и будем поминать, какими их Бог создал. Мы
с тобой свечку зажжем, я помолюсь, блинчиков
поедим... Как полагается помянем друзей».
Десять лет прошло, но нет-нет да пеку блины...
Приду к ним, а он: «Мама, снова снились друзья...»
Так и живем».
Дорога к воротам кладбища была тщательно
расчищена, площадка перед часовней тоже,
Лидия Васильевна сметала игольчатый пух
с крыльца.
— Печку недавно затопила, — доложила,
извиняясь за холод в часовне.
Пахло оттаивающими березовыми дровами,
ладаном.
— Прихожу утром, отпираю часовню и первым
делом начинаю разговаривать с Матушкой
Царицей Небесной, Господом Батюшкой.
Поплачу, пожалуюсь, покаюсь, за Максима