Двойная радуга

для пенсионеров. Подлечиться, да и тяжело стало
зимовать одной... Все оставила под присмотр
соседей. В том числе иконы. Они стояли в красном
углу на полке. А вдруг, думал, ждут меня.
«Умру, возьмешь, — говорила баба Дуня, — мне
от бабушки достались». Теплилась надежда найти
палаш деда, с которым пришел он с Первой
мировой... В горнице стоял диван. Тяжеленный,
с высокой спинкой, валиками по бокам. Под ним
у самой стенки лежал завернутый в старый платок
палаш... О нем никто не знал из посторонних.
В последние приезды была мысль забрать. Останавливало
— в Москве не пустят с ним в самолет...
На поезде не хотелось трястись, лучше пару
лишних дней в Орехово провести...
Я постоял па пороге, ступил на половицу...
Пахло сыростью... Кухню-гостиную отделяла
от остальной части дома дощатая, крашенная
белилами перегородка. Она стояла абсолютно
целой. Сделал два шага, половица провалилась.
«Н е ходи дальше!» — строго предупредил
Олег с порога.
Ч ерез дверь в перегородке был виден диван,
он стоял в зале на прежнем месте, без одного
валика. В спальню бабы Дуни идти через
зал. Там висели иконы, стоял сундук, а на тумбочке
— швейная машинка «Зингер».
Нестерпимо захотелось сделать эти считанные
шаги. «Н е ходи! — предупредил Олег. —
Дом может рухнуть в любой момент, раз началась
подвижка... Накроет тебя, я в одиночку не