Двойная радуга

в середине вечера растянул меха, что локтем
угодил в самый центр торта. Поруш ил лебедей.
Все равно съели, и всю жизнь тот свадебный
торт, лебедей, оставшихся на рукаве гармониста,
вспоминали с Андреем.
Диплом защищала в техникуме. Уезжала
на практику девчонкой, а вернулась замужней
женщиной. Сашечка подошел, губы дрожат,
объясниться хотел, да не смог слова вы м олвить,
убежал. Обходил меня потом стороной.
И я не смогла на раз-два выбросить его из головы
— душа болела. Мы с ним ни разу за три
года не поругались. Конечно, еще нечего было
делить, тем не менее. Защитила диплом, вернулась
к мужу. Вдруг получаю телеграмму от
Сашечки. Он едет работать в Ангарск. Поезд
такой-то, вагон такой-то, стоит двадцать минут.
Просит прийти к поезду.
Сердце мое встрепенулось. Он ехал по распределению.
Накануне с мужем крупно повздорила.
Из-за какой ерунды... Гордыня, что у него,
что у меня... Смирения никакого... Одно дело
дружить, другое — семья, тогда еще не знала,
что шел период притирки. Я человек открытый,
жизнерадостный, Андрей весь в себе, лишнего
слова не скажет. После Сашечкиной телеграммы
прошлое разом накатило, накрыло. Побежала
к телефону-автомату, узнала в справочной,
когда поезд приходит. Начала собираться. Х о­
телось выглядеть красиво. Собственно, что там
выбирать, как в анекдоте: надела все лучшее