Двойная радуга

Место упокоения деда находилось в противоположном
углу от церкви. Попадая на кладбище,
Вадим всегда внутренним взором обращался
туда и, чем бы ни была занята голова,
все равно, хотя бы самым дальним уголком памяти,
помнил: здесь лежит дед. Иногда Вадим
подходил к могиле, стоял у невысокой, по пояс,
из крашеного штакетника оградки. Деревянная
тумба с табличкой с датами жизни деда была
увенчана металлической звездой. Красной.
Для нее у дяди Славы имелась особая краска.
Яркая, с блеском.
В 1966 году городские власти приняли решение
в срочном порядке сровнять кладбище
с землей, отдать площадь, что находилась в каких-то
пятнадцати минутах ходьбы от центра,
под нужды живых, построить многоэтажные дома,
детскую больницу. Кто хотел, мог перенести
останки родственников, остальные могилы обезглавливались,
ушлые дельцы тащили памятники
на другие кладбища. Были и такие, кто подкапывал
могилы в поисках, чем бы поживиться.
На Казачьем заработал экскаватор. Вадим слышал
от взрослых, что на кладбище в войну хоронили
в котлованах узбеков, которых привезли
работать на военные заводы и которые мерли от
сибирского климата. Поговаривали и о тайных
захоронениях другого плана, которые в конце
тридцатых годов по ночам вело Н КВД.
Кто-то из мальчишек их дома прибежал во
двор с криком: «Н а кладбищ е кости гр узят!»