Двойная радуга

за стол не сели, она ему уже нарассказы вала,
что и как у нее в школе. Поели, пошли в комнату,
Вика достала альбомы, она летом ездила
в Питер, меня подзывает: «М ама, посмотри...»
Я: «Ой, а где мои очки?» Артем говорит: «Они
в столовке лежат». Мы с Викой переглянулись.
Сразу даже не поняли, где это? А все предельно
просто — он никогда не был в квартире, не
знает, как что называется. Для него помещение,
где едят, — столовая. Вика ему: «Артем, это называется
кухня». Он виновато заулыбался...
После того визита стал немного мягче, перестал
мне огрызаться. «У вас так хорошо дома...»
— признался. Передо мной дилемма: приручать
ребенка не могу, я ведь в свою семыо его
не возьму, и оттолкнуть нельзя. Решила, буду
изредка брать. С месяц прошло, еще раз взяли,
потом сам приехал. Я ему говорю:
— В воскресенье скажи воспитателю, пусть
выдаст справку, отпустит тебя, на автобусе сам
приедешь.
Сказала номер автобуса. Он приехал, разувается,
а кроссовки вот-вот развалятся. Говорю:
— Пойдем-ка в магазин, новые купим.
У нас рядом недорогой магазин.
— Выбирай, — говорю.
— А у меня нет денег.
— Разве я у тебя деньги просила? Нет. Зн а­
чит, выбирай и все.
— Я буду летом работать и отдам.
— Договорились.