Двойная радуга

расставляла тарелки, снимала с плиты какоето
кушанье, резала хлеб. И все уже остывало на
столе, а он тер и тер руки, раз за разом с грохотом,
который, наверное, сам не слышал, вонзая
сосок в рукомойник. Пальцы, ладони краснели
от беспрерывного трения, но снова и снова руки
тянулись к недолгой струйке, ловили ее ковшиком
ладоней и тщательно растирали. Мать
бросалась к ведру — наполнять рукомойник,
как только грохот становился сухим и требовательным.
Могла она это делать и раз, и другой...
Дед, по рассказам дяди, был педантом. Сапоги
всегда блестели. Одежда будто из-под
утюга. Ш оферство не ссутулило. Ходил с прямой
спиной. Ел не торопясь, красиво. Пользовался
ножом. Не любил шум за столом.
Дед — поляк, из самой Польши. Царство
Польское входило в состав Российской империи.
В Первую мировую деда призвали в русскую
армию. Каким-то образом в 1915 году
оказался за тысячу километров от Польши —
в Москве, там мобилизовал p i. Служрш в автовзводе.
Был из продвинутых молодых людей,
еще в Польше освоил автомобиль; грядущее воцарение
двигателя внутреннего сгорания только-только
набирало чадящую выхлопными газамр!
силу, специалистов по авто было крайне
мало, водитель — профессрш дефрщргтная, так
что дед воевал с немцами не пешком, а за баранкой.
Их ДИВИЗР1Я сражалась в Прибалтике.
В 1917-м со своей частью оставил фронт,