Двойная радуга

Господа — это о его картинах. Художник будто
говорил: мы из-за дурацких амбиций, эгоизма,
глупости погружаемся в темное, грубое,
мерзкое, скотское, что подталкивает нас к раздорам,
ненависти, тогда как все это противно
нашему естеству. Ему нужен солнечный свет,
пронизывающий густую листву, счастливая
улыбка молодой женщины, что ведет за руку
ребенка, мудрые глаза старика... В картинах
Алексея летел под редкими облаками весенний
ветер, наклоняя ствол островерхой сосны;
звала в осенний лес дорога, усыпанная золотой
листвой; под палящим солнцем буйно росли
подле беленой хатки высоченные мальвы.
На натюрмортах пузатые тыквы соседствовали
со стручками жгучего красного перца, треснувший
от легкого прикосновения ножа арбуз
пламенел сахарной мякотыо, три белых гладиолуса
длинными удилищами тянулись из массивной
угловатой глиняной вазы.
Кисть побеждала темное, что гнездилось
в душе художника, словно у мольберта парил
над Алексеем Ангел Хранитель, осенял работу,
не позволял сущностям мрака подмешать
свое в краски...
Защита ангела не распространялась дальше
мольберта. Алексей помнил наставление
жены из сна, помнил данное ей обещание, но
снова и снова срывался. Пил месяцами. Выходя
из запоя, выпроваживал собутыльников из мастерской,
хватался за тряпку, с остервенением