Двойная радуга

На нее нисходило вдохновение в словесных баталиях.
И не было ей равных в округе в этом
качестве. Хлестала соперника с восторгом, с оттяжкой,
откуда-то сами собой вылетали цветистые,
разящие фразы, меткие, гвоздящ ие соперника
характеристики. Без прямолинейных
матов или прозвищ на уровне «дурак». Обличающий,
размазывающий оппонента по стенке
монолог лился в рамках цензуры — сказывалось
гимназическое воспитание — и это был
театр, спектакль, игравшийся с упоением. Вадим
однажды оказался свидетелем подобного
представления, бабушка увидела соседку,
вскочила с лавочки в предвкушении поединка:
«От-то-то-то-то! Ох, отчищу сейчас милочку!»
И отчистила. Повод яйца выеденного не
стоил, пустяшный, связанный с нечистоплотной
кошкой, но словеса полились из бабули...
И соперница-то попалась не из слабых, тоже
рот не закрывала, но куда ей было до бабуш ­
киных оборотов, ту несло, как по писаному...
И еще у бабушки был один конек — знатно
истерила. Закаты вала мужу яркие дивертисменты.
Повод мог быть любой, но один из
них — деньги. Отличалась она страстью к нарядам.
Любила пофрантить. И если попадалась
в руки хорошая сумма, спускала на обновы.
Опять же сказывался характер падкого на
крайности папы — Коли Дрынова. И стерика
начиналась криком, который по возрастающей
переходил в ор, сменявшийся громким плачем,