Двойная радуга

Наблюдала, как исповедуются другие, видела,
как люди плачут, рыдают. Писала на листах
свои грехи... Наконец созрела, полчаса точно
стояла на коленях перед отцом Николаем и говорила,
говорила. Первая исповедь была потрясением.
Не причастие — исповедь. Благодать
причастия почувствовала много позже.
Медленно шла. Иногда подумаю: сколько
времени потеряла, пока окончательно не
утвердилась в решении: я в ответе за себя, своих
близких, я должна ежедневно молиться за
них. Только после первой исповеди по-настоящему
начала просить за живых и умерших. Из
усопших первым всегда поминала отца. Ни бабушку
с дедушкой, меня воспитавших, ни лю ­
бимую тетю. Начинала с имени отца, оно само
приходило на ум. В церкви стоило подойти
к кануну, вспоминался мой непутевый папа.
И в записке его первым писала.
Вдруг узнаю —по соседству от нашего дома
освятили храм, пока временный с прицелом
на возведение капитального. Зашла раз, другой.
Познакомилась с женщинами. И стала прихожанкой.
Предложили помочь в церковной лавке.
В спецприемнике работа посменная, можно
совмещать, вот и служу здесь Господу.
Однажды набралась смелости, подошла
к батюшке Димитрию. Покаялась, дочь я непутевая,
даже не знаю — отпет отец или нет.
На могилке ни разу не была, на каком кладбище
похоронен — не знаю...