Двойная радуга

лечить — грелку у кого-то на этаже нашли, —
держу ее на животе, грею-грею, а мне хуже и хуже.
Температура высоченная. Ночыо «скорую»
вызвали, меня сразу на операционный стол. Перитонит.
Общий наркоз почему-то не сделали,
на местном терзали меня многогрешную два
с половиной часа. Копались во мне, копались,
аппендицит оказался глубокого залегания. Х и­
рурги — два молодых парня. Под утро слышу,
говорят между собой: если еще кого-то привезут
с аппендицитом — выкинем в окно.
Перитонит — это не элементарный аппендицит,
который вырезали, зашили, дней пять
подержали в больнице и — свободен. У меня
и после операции гноится внутри. Ш ов мне
вскрыли, полоски клеенки для дренажа напихали.
Да лежать-то мне в больнице совершенно
некогда — экзамены идут, они ждать не будут
моего полного исцеления. Страх завалить
сессию пересилил страх смерти. Был у меня
костюмчик немнущийся, из трикотина, надену
втихаря, сверху халат и, будто погулять,
подышать свежим воздухом, во двор выхожу,
в укромном уголке халат снимаю, в сумочку
его, и в институт. Молодая была, все успевала.
М осква уже в те времена отличалась от Сибири-матуш
ки — в больнице ни одна нянечка
тебе за просто так ничего не сделает, что-то
дай. Я-то, дура сердечная, начала за всеми ухаживать,
помогать тяжелым — что-то принести,
подать, постель поправить... П отом замечаю: