Двойная радуга

— Вы мне так доверяете?
— Артем, — говорю, — уже не одна я, за тебя
воспитатели сказали «за». Сам себя показал.
Начал работать. Дети его уважают, воспитатели
не нарадуются, спрашивают: Артем на
празднике работает? Нам с ним легче.
Дай-то Бог, чтобы у него дальше все хорошо
сложилось. Артема я очень люблю. Он как
блудный сын из притчи. Почти потеряла его.
Ведь запросто при его агрессии могло сорвать
крышу. Б лизок был к этому. Темперамент —
огонь. Сколько говорила ему: нельзя защититься
от всех кулаками. Ничего не понимал, боялась
— сядет мальчишка. Близок был к этому.
Бог миловал. Сейчас приходит в детдом, чувствует,
его уважаю т и любят. Степенность появилась.
М альчишкой шагом не ходил, все бегом.
Сейчас но коридору идет, красивый, уверенный
в себе молодой человек. Давно ли воспитатели
говорили ему в лицо: скорее бы выпустить тебя,
детдом вздохнет спокойно, и не приходи потом,
на порог не пустим. Столько нагадил и напакостил.
Однажды была у нас минутка откровенности,
он сказал мне: «М не ведь никогда не
простят». После лагеря признался: «В оспитатели
у нас золотые, были дети, воспитатели из
других детских домов, нет — у нас золотые...»
На службах в нашей церкви если бывает,
только на деж урстве со своими детьми. В оспитатели
зачастую деток в церковь приведут,
а сами уходят. Артем остается. Спросила его: