История римской литературы

Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ Ëèòåðàòóðà ÈìïåðèèЮлию Флору и Пизонам 1 . Послание Пизонам еще в древности получилоназвание «De arte poetica» («О поэтическом искусстве») и было неправильносделано поэтическим каноном.Действительный порядок этих трех писем таков. Первым было написанописьмо Флору; в нем поэт объясняет, что в его возрасте ужедолжно оставить лирическую поэзию и обратиться к философии.Вторым написано послание Пизонам. Здесь Гораций говорит, чтостих должен быть цельным, но не однообразным; затем рассуждает осюжете; подробно останавливается на стихотворных размерах; доходитдо драмы, и говорит о ней; затем говорит о римских поэтах и т. д.; в концеэтого послания Гораций дает совет строго относиться к себе.Август заинтересовался высказанными в этом послании мыслями,и просил Горация письмом, отрывок которого сохранил нам Светоний,высказаться еще по этому поводу. Гораций сделал это, и написал посланиеАвгусту, поставив его во второй книге своих «Epistolae» на первоеместо. В этом послании Гораций очень свободно рассуждает о судьбахримской поэзии и о разных ее течениях.Сатиры, эподы, оды и послания — это все, что оставил нам Гораций 2 .178ÐÈÌÑÊÀß ÝËÅÃÈßВремя Августа было чрезвычайно богато поэтическими талантами.Овидий оставил нам длинный список имен поэтов, которые были славныв это время. Но до нас дошли произведения лишь одного вида поэзии— элегии 3 .1 См.: П. Цветков. Мысли Горация о поэзии и условиях совершенства поэтическихпроизведений в «Посланиях к Пизонам» (речь). М., 1885. — Ред.2 «Гениальность Горация — в безошибочном, совершенном мастерстве, с которым онвладеет сложнейшей, изощреннейшей поэтической техникой античного искусства — такойсложной, такой изощренной, от какой современный читатель давно отвык. Поэтому,чтобы по-должному понять и оценить Горация, читатель должен прежде всего освоитьсяс приемами его поэтической техники, с тем, что античность называла «наука поэзии».Только тогда перестанут нас смущать трудные ритмы, необычные расстановки слов, звучныеимена, прихотливые изгибы мысли. Они станут не препятствиями на пути к смыслупоэзии Горация, а подспорьем на этом пути» (М. Л. Гаспаров. Гораций, или Золото середины…С. 137). См. также: М. Л. Гаспаров. Топика и композиция гимнов Горация // Поэтикадревнеримской литературы. М., 1989. С. 93–124. — Ред.3 «Возникновение римской элегии, — отмечает И. М. Тронский, — относится к40–30-м гг. I в., примерно к тому времени, когда Вергилий углублял в «Эклогах» чувстви-Элегия возникла еще у греков и по происхождению своему была ответвлениемэпоса. Это сказалось в самой форме ее: по форме элегияпредставляла собой ряд двустиший, из которых первое — гекзаметр, авторое — пентаметр, то есть, в сущности, два полугекзаметра:– ∪ ∪ – ∪ ∪ – | ∪ ∪ – ∪ ∪ – ∪ ∪ – ∪– ∪ ∪ – ∪ ∪ – | – ∪ ∪ – ∪ ∪ –Эта форма получила название элегический дистих. Такую формуимела элегия у греков, у александрийских поэтов 38 и у римлян.По смыслу своему слово «элегия» означает скорбную песнь. У первыхпредставителей — ионийских греков — элегия носила возбуждающий,патриотический характер. Такою она была у греческих поэтов VI иVII веков — Каллина, Тиртея, возбуждавшего к войне с Мессенами,Мимнерма, Солона, побуждающего патриотов к войне с Мегарой. НоМимнерм (VI в.) придал еще и иное направление элегии: сделал содержаниемее любовное чувство. «Один стих Мимнерма в любви большезначит, чем весь Гомер», — сказал Проперций.Александрийские поэты (III в. до Р. Х.) усиленно занимались сочинениемэлегий, и их элегии, по преемству от Мимнерма, были любовнымистихами. Такой характер носили элегии Филета, Каллимаха,враждовавшего с ним, и других александрийцев.В римской литературе уже Валерий Катон, обратившийся к изучениюалександрийцев, разрабатывал элегию. Катулл также писал элегии.Но господство в римской поэзии это элегическое направление получилолишь у поэтов века Августа; в это время в Риме явились замечательныеэлегики. Квинтилиан, делая обзор литературы, какую полезно читатьюноше, готовящемуся стать оратором (Inst. orat., Х 1 93), говорил:«В области элегии мы можем сделать вызов грекам», и называет здесьтельную сторону пастушеской любви. Маска влюбленного поэта-элегика — такая же попыткаухода от действительности в утопический мир любви и поэзии, как и маска влюбленногопоэта-пастуха у Вергилия; она воплощала тот же идеал жизни частного человекаи создавала видимость жизненной установки, вне привычного для полисных граждан участияв государственных делах, вдали от погони за наживой и почестями. Порожденная общественнойдепрессией периода крушения республики, элегическая маска некотороевремя служила для выражения неудовлетворенности новым порядком; с укреплением империиона потеряла свою актуальность. Любовь римской элегии — недолгая утопия античногочеловека; но в этой утопии любовь высоко поднялась над уровнем простого увлеченияи приобрела значение жизненной ценности» (И. М. Тронский. История античнойлитературы. Л., 1946. С. 404). — Ред.38 Александрийская поэзия / Сост. М. Е. Грабарь-Пассек. М., 1972. — Ред.179