История римской литературы

Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ Ïðèëîæåíèåбогу фимиам, обратились к нему с такой речью: «Тобою мы живем; благодарятебе мирно плаваем по морю; благодаря тебе мы пользуемся нашеюсвободой и нашими богатствами». — У Светония читаем следующее:«Forte Puteolanum sinum praetervehenti vectores nautaeque de navi Alexandria,quae tantum quod appulerat, candidati coronatique et tura libantesfausta omnia et eximias laudes congesserant, per illum se vivere, per illum navigare,libertate atque fortunis per illum frui [Проезжая гавань Путеол, онвстретил только прибывший александрийский корабль; моряки и путешественники,в белых одеждах, в лавровых венках, с курениями в руках,приветствовали его добрыми пожеланиями и осыпали высочайшимихвалами: в нем вся их жизнь, в нем весь их путь, в нем их свобода и богатство(пер. М. Л. Гаспарова)]». — Все здесь ясно, картинно и просто, нио каком «решении» моряков нет речи, точно обозначено место событияи дан рассказ об искреннем взрыве народного чувства при виде императора,проезжавшего на своем корабле поблизости от только что приставшегок берегу александрийского корабля. Что кричали моряки проезжавшемумимо императору (кричали они, конечно, по-гречески) моглоостаться нерасслышанным, да и Светоний приводит лишь общий смыслих криков, а не подлинные возгласы, как то выходит у г. Корелина, что,конечно, не усиливает значения эпизода; а в источнике Светония эпизодэтот сохранился, очевидно, только благодаря тому, что рассказано у неговслед за изложением смысла возгласов александрийских греков («Безмерноэтим польщенный, он подарил своим спутникам по сорока золотых,с каждого взяв клятвенное обещание потратить эти деньги толькона покупку александрийских товаров. Да и во все остальные дни он безконца раздавал разные подарки — например тоги и греческие плащи, стем условием, чтобы римляне одевались и говорили по-гречески, а греки— по-римски» [пер. М. Л. Гаспарова], Suet. Vita Aug., cap. 98).Мы указали лишь для пример несколько мест из лекций проф. Корелина,рассмотрение которых поневоле приводит нас к заключению, чтомежду автором и материалом источников стоят посредники, которые нередкооказали ему нехорошую услугу, введя его в недоразумение или противоречиедействительности. Те же самые посредники с очевидностьюпроглядывают в таком внешнем факте, как транскрипция древних имен.Так, часто без всякой надобности г. Корелин удерживает в передаче латинскихимен окончание –us: Фабулинус (стр. 7), Серенус (стр. 62), а рядомс этим он пишет: Адриан, Фаворин, Руф и т. д.; в передаче греческих именженского рода он не превращает конечную з в а — Тиане (стр. 144); имягорода Aelia Capitolina передает Элиа Капитолина; имя императора Элагабалаон пишет Элиогабал, а его мать называет именами Юлия Сёмиас236(стр. 115), тогда как следовало бы написать: Соэмия (Soaemias — Willmanns.Exempla insc. lat., n. 1298) и т. п. — Само собою разумеется, чтоошибки в собственных именах дело неважное, и от неправильной их передачинимало не страдает истина событий, о которых повествует автор,если только пособия, которые были в его руках, были в изложении их всогласии с источниками и не допускали произвольных искажений.Мы не считаем для себя обязательным проследить, в какой мере ив каких частях лекции г. Корелина покоятся на самостоятельном изученииисточников. Признаемся, что это был бы огромный труд в видуобилия вопросов, которые обозрел автор или которых он коснулся. Отсутствиецитат и хотя бы общих указаний на литературу предмета ещеболее затрудняли бы подобную задачу, да к тому же она была бы и самапо себе довольно неблагодарной темой. Мы не станем входить в обсуждениетого, в какой мере г. Корелин угадал истину в смелом и уверенномрешении многих важных и трудных вопросов, так как это выходило быдалеко за переделы обязанностей рецензента и потребовало бы целогоряда исследований. Не считаем себя, далее, вправе указывать на неполнотуобсуждения и рассмотрения вопроса о «падении античного миросозерцания»как в целом, так и в частях. Г. Корелин дал нашей широкойпублике изящно написанную книгу по вопросу, полному самого животрепещущегоинтереса, и заслужил уже тем право на признательность.Но в заключение позволим себе указать на некоторые бросившиеся намв глаза ошибки и неточности, которые бы не мешало исправить в предстоящих,быть может, переизданиях этого сочинения. Так, на стр. 48 авторутверждает, будто Помпеи были залиты лавой. Если бы это было так,то Помпеи не сохранились бы в том виде, как мы их имеем теперь. Еслибы лава покрыла Помпеи, то и раскопка этого города была бы несравненнотруднее, чем как это обстоит в настоящее время 1 . На стр. 86автор приписывает Лукрецию «практические советы, как избавиться отлюбовных страданий». Но Лукреций говорит в конце IV книги своейпоэмы лишь о тщете любви и, сам впадая при этом в сладострастие, недает однако никаких советов в том тоне, как это утверждает г. Корелин.На стр. 17 Евгемер назван творцом «сознательной и тривиальной лжи».1 Точнее было бы сказать, опираясь на знаменитые письма Плиния Младшего к Тациту,что Помпеи были 24 августа 79 года «засыпаны пеплом и пемзой», а, конечно же, никакне «залиты лавой». «Под открытым же небом было страшно от падавших кусков пемзы,хотя и легких и пористых… В защиту от падающих камней кладут на головы подушкии привязывают их полотенцами» (Плиний Младший. Письма VI 16, 16, пер. М. Е. Сергеенко).См. также: R. Etienne. La vie quotidienne а Pompei. Paris, 1966. S. 23–37. — Ред.237