История римской литературы

Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ Ïðèëîæåíèåского университета Ф. Ф. Зелинского 1 . Она вызвана была недавно исполнившимсядвухтысячелетием со дня рождения этого великого римлянина(3 января 106 г. до Р. Х.). Автор поставил себе целью проследитьисторически роль и значение Цицерона в сменявшихся течениях творчествадуха человеческого за два истекшие тысячелетия жизни Европы.Очерк г. Зелинского отличается такими высокими достоинствами мыслии формы, что мы считаем для себя обязательным остановить на немвнимание читателей ежедневной прессы.В наш век усиленного и кропотливого изучения классических писателей,когда ученость выражается в углублении в предмет исследования,у филологов редко встречается такая широта общих взглядов, какую высказалг. Зелинский, сумевший сочетать с этой широтой глубокое проникновениев литературное наследие Цицерона. Попробуем вслед за мастерскимизложением автора проследить «историю» Цицерона.В наше время всякий с именем Цицерона связывает представлениеоб ораторе. Как оратор Цицерон не имел равного себе среди римлян нетолько своего поколения, но и позднейших. Таким признавали его современники,так относились к нему и потомки. Но красноречие, и прилинского.Два основных направления вели к ней. Во-первых, классическое образование,закладывающее общий фундамент в формирование европейского сознания. Во-вторых,просветительская деятельность, вводящая в повседневный культурный обиход высочайшиеобразцы античности, и в первую очередь античной литературы. Эти два направленияи определили содержание педагогической, научной, литературной и популяризаторскойработы Ф. Ф. Зелинского.Ключевым образом к ее осмыслению можно считать антитезу, развитую во вступительномочерке к первому тому русского Софокла («моего Софокла», как выражался Зелинский):противопоставление «горизонтали быта», к которой прикованы люди в повседневныхзаботах, и — «вертикали жизни», воплощенной в героической трагедии Эллады классическогопериода» (О. Лукьянченко. Вертикаль жизни Фаддея Зелинского // Культура.М., 2000. 23 ноября. № 22 (52). С. 3–4). — Ред.1 См. позднейшее переиздание этой статьи в сборнике: Ф. Ф. Зелинский. Возрожденцы(Из жизни идей. Том IV). Пб, 1922. Вып. 1. С. 20–57. В предисловии к этому сборнику Зелинскийписал, что очерк о Цицероне впервые был опубликован в несколько сокращенномвиде. «Это была моя первая научно-популярная статья. В полном виде я ее напечаталв моем переводе речей Цицерона (СПб, 1906). Ее немецкая переделка под заглавием«Cicero im Wandel der Jahrhuderte [Цицерон в течение столетий]» (Лейпциг, 1897) уже вовтором своем издании выросла в целую книгу; так как на появление ее русского переводанадежды нет, то я желал бы сохранить хоть то ее ядро в памяти моих русских читателей»(Ф. Ф. Зелинский. Возрожденцы… С. V). — Ред.196том судебное, было лишь одной стороной творчества Цицерона. Он былчеловек, стоявший на уровне культуры своего века, и его красноречие,как он сам говорил, вышло из садов Академии, то есть было результатоммноголетних философских занятий и непосредственного изучения великихтворений греческих мыслителей. Свое философское знание исвое критическое отношение к разным философским системам Цицероноблек в целый ряд философских трактатов и диалогов. По условиямсвоего времени Цицерон был видным политическим деятелем. Всюсвою жизнь стоял он на страже исконного римского идеала государственногостроя. Он прославил год своего консульства (62 г. до Р. Х.) подавлениеманархического движения, имевшего своим главой Катилину.С юным увлечением боролся он за родной идеал в своей старости, исвоей кровью запечатлел борьбу с нарождавшимся новым порядком,который мы зовем империей. Непосредственное и непрерывное участиеЦицерона в политической жизни Рима в течение нескольких десятилетийбыло причиною постоянных сношений со множеством современныхдеятелей, живое свидетельство о чем сохранилось для нас в видеего огромной переписки, которая лишь отчасти была собрана и изданапо его смерти почитателями его таланта.Слава литературного гения, которую Цицерон имел при жизни, осталасьза ним и по смерти, и чем дальше вглубь прошлого отходило времяЦицерона, тем ярче и ярче блистало имя Цицерона как синоним совершенствав латинском слове.На римской славе Цицерона г. Зелинский почти не останавливается,довольствуясь лишь кратким намеком на это продолжение его жизнив родном языческом Риме, и спешит перейти к обзору значения Цицеронадля последующих фазисов европейской жизни и прежде всего вхристианстве.Суровая проповедь Тертуллиана, отвергавшего и отрицавшего всеязыческое в жизни, мысли и слове, замыкавшая христианство в волшебныйкруг Священного Писания, не возымела силы, и Цицерон вошелширокой струей в умственный материал христианских учителей исвятителей. Первый апологет христианства, писавший на латинскомязыке, Минуций Феликс, имел не только своим образцом Цицерона, нои непосредственно от него заимствовал аргументацию действующихлиц своего диалога «Октавий». Знаменитый христианский писательЛактанций (конца III и начала IV века) воспитался на Цицероне, заимствовалот него не только язык и стиль, но и самые мысли и содержание.Глубокий знаток христианской литературы, Блаженный Иероним, далпрямое свидетельство о том, что отдельные сочинения этого автора бы-197