История римской литературы

Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ Ïðèëîæåíèåнесмотря на всю безукоризненность ее концепции, препятствует намопасение такого рода: не исправим ли мы самого Горация, если станемчитать в этом стихе impavidus? Для тех, кто «консервативен» в критикетекста, подобное опасение имеет немалое значение.Конец первой оды также не удовлетворяет г. Зенгера. Правда, онвыступает здесь в защиту стихов от 29-го до конца. Мы вполне согласныс его утверждением такого рода: «Правильное толкование всего текста,как нам кажется, потому только и считается спорным, что усматриваетсяв восстановлении безукоризненного хода мысли и даже риторическойградации там, где при непредубежденном чтении неизбежным ивполне естественным оказывается это самое отсутствие формальной ивнутренней целостности» (стр. 16). Г. Зенгер выступает в дальнейшемзащитником Горация и успешно отражает разные неправильные толкованияи нападки (между прочим и новейшие — Бобрика); но тем не менееего анализ и полемика не обходятся без того, чтобы не предложитьконъектуры. Предпоследний стих одыQuod si me lyricis vatibus inseres[Если ж ты сопричтешь к лирным певцам меня]автор хочет читать так:Quod si me lyricis fastibus inseres.Обоснование возможности такого чтения доказывает, между прочим,близкое знакомство автора с Клавдианом; но так как предание ненуждается в поправке, конъектура г. Зенгера является, на наш взгляд,совершенно излишнею роскошью.Третьей оде первой книги автор посвящает обстоятельный этюд (стр.73–91). Он предлагает здесь иное объяснение 6-го стиха, высказывает сомнениеотносительно 16-го стиха, признает подложными стихи 17–20,предлагает конъектуру (очень простую с точки зрения палеографии) кстиху 20-му и две конъектуры к стиху 26-му. В начале его этюда есть, какнам кажется, некоторое недоразумение. Вторая строфа оды читается так:Navis, quae tibi creditumDebes Vergilium finibus AtticisReddas incolumem precorEt serves animae dimidium meae[Дан Вергилий тебе: твой долгСохранить его нам, берегу Аттики, —Вняв мольбе, — невредимым сдать:Вместе с ним ты спасешь часть и моей души (пер. Н. С. Гинцбурга)].Уже древние допускали возможность колебания относительно того,куда следует присоединить слова finibus Atticis. Порфирион замечает:222«ambiguum utrum «debes finibus Atticis» an «finibus Atticis reddas» accipiendum».Эта двоякая возможность толкования отражается и в современныхизданиях. У Келлера и во множестве других изданий ставится запятая(или двоеточие) после слова Vergilium. Кисслинг (Weidmann. Berlin,1884) предпочел иначе связать слова, и ставит две точки после словаAtticis. Никто не сомневается, что f[inibus] At[ticis] есть дательный падеж.Придирчивый Перлькамп находил странным, что корабль должен reddereВергилия не тому, кто его credidit: «reddendus erat ei, qui crederat, nonAtticae». Г. Зенгер находит это замечание совершенно верным и предлагаетпоправить дело, обходясь без всяких исправлений текста таким образом:принять слова f[inibus] At[ticis] за творительный падеж, а не за дательный.Длинный ряд примеров должен убедить читателя, что глаголы,сложенные с частицей re, нередко сочиняются с творительным падежем.Это верно, но в таком случае получается смысл, противный тому,какой здесь необходимо признать. Вергилий едет в Аттику, как ясно тоиз первой строфы, где и выражено желание поэта, чтобы бог Эол послалему попутный ветер Иарух. В комментарии Кисслинга приведена цитатаиз Сервия такого рода: «Иарух… qui de Apulia flans optime ad orientemducit» (Serv. Ad Aen. VIII 710). Итак, Вергилий едет в Аттику, поэт молитбога послать попутный ветер кораблю; но, обращаясь к самому кораблю,заявляет, что он должен привезти Вергилия невредимым из Аттики.Возможно ли это? И не проще ли и лучше оставаться при общепринятомпризнании дательного падежа в f[inibus] Atticis?Стихи 17–20 автор признает подложными и честит эту «интерполяцию»весьма сильными эпитетами. «Школьное ее происхождение, —говорит он, — видно уже из педантичности гнусной спецификацииопасностей: морские звери, открытое море, берега моря. Gradus, пожалуй,грамматиком понималось просто как степень: можно быть съеденным,можно потонуть, можно разбиться о скалу. Что нам считать высшеюстепенью, он, к сожалению, забыл сказать». — Аргументы ученогохарактера, предшествующие приведенному заключению (стр. 75–78),основаны на данных, представленных противниками и защитникамиэтой строфы. С нашей точки зрения, аргументы первых могут быть характеризованылатинскою пословицей: «in scirpo nodum quaeris [Исполняй,что будет сказано]» (Plaut[us]. Men[aechmi] 248).Обращаемся к третьему этюду, где мы также совершенно не согласныс г. Зенгером: 20-я ода II книги. Известно, что Лерс сделал в своемиздании Горация над этим стихотворением грозную надпись: unecht[поддельное]. Доказательства свои он изложил в предисловии, р. XC–XCI. Они состоят из риторических вопросов и восклицаний, которые223