Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛступлением в области, которых он мог бы совершенно не касаться. Наконец,нам кажется, что автор недостаточно уяснил сам себе принципыи задачи критики текста древних писателей. Об этом свидетельствует каксодержание его введения, так и многие места в его этюдах по поводу отдельныхстихов Горациева текста. Нам кажется, что если бы автор вместопредвзятого презрения к Келлеру отнесся бы к его «Epilegomena» посерьезнее,основательно изучил бы эту книгу, включая сюда и«Schlussbetrachtungen» (S. 776–812), то он нашел бы многое, чему следовалобы поучиться у «консерваторов». Он тогда, быть может, и не включилбы в свою книгу иных этюдов, которые составлены как раз по схеме,от которой предостерегает Келлер (S. 809). Автор почувствовал бы, чтоутверждения, подобные вышеуказанным, [будто] «архетип» есть «химера»(стр. 39), уместны только тогда, когда утверждающий может доказатьсвою мысль сопоставлением данных дипломатической критики. Келлерделит рукописи Горация на три группы, считает возможным возвести ихк архетипу и высказывает нам свое убеждение, что Гораций дошел до насв хорошем виде, и что, стало быть, критика его текста должна быть консервативна.Слышать это от Келлера, столько лет занимавшегося изучениемрукописного предания Горация, для нас поучительно и важно. Конечно,подобные утверждения не имеют и не могут иметь никакой ценыу критиков школы Лерса; но мы сомневаемся, чтобы Лерс имел в настоящеевремя много адептов, и г. Зенгер, по-видимому, себя к ним не причисляет,хотя часто действует совершенно в таком же духе.Но за всем тем книга г. Зенгера представляет блестящее свидетельствоо таланте и широкой эрудиции автора. Независимо от достоинстваотдельных конъектур к тексту Горация, мы должны быть благодарны г.Зенгеру и за ту практическую пользу, которую может принести его книгав деле университетского преподавания. Богатый материал для критикии экзегезы Горация, представленный в книге, написанной на русскомязыке, может сделать ее весьма удобным пособием при практическихзанятиях по латинскому языку в наших историко-филологическихфакультетах. Конечно, при пользовании подобного рода филологическаязаповедь «nihil credere [ничего на веру]» должна простираться и надогадки автора, но никак не на сообщаемый им материал, не на егоfides, а также не на искренность его желания содействовать своим трудомизучению у нас на Руси величайшего римского поэта 1 .Ю. Кулаковский1 Публичный диспут по защите Г. Э. Зенгером магистерской диссертации состоялся воктябре 1886 г. в стенах Университета св. Владимира. Экстраординарный профессор Ю. А.228ÎÁÇÎÐ ÊÍÈà 1Ì. Êîðåëèí. Ïàäåíèå àíòè÷íîãî ìèðîñîçåðöàíèÿ:Êóëüòóðíûé êðèçèñ â Ðèìñêîé èìïåðèè.Ñ.-Ïåòåðáóðã, 1895 (IV+161 [ñ.])Под приведенным выше заголовком проф. Корелин издал в светдесять лекций, которые он читал в Московском Политехническом музеезимою 1891/1992 года. В печати они явились вскоре после того наКулаковский (тогда еще сам магистр <strong>римской</strong> словесности), выступив официальным оппонентом,писал Т. Д. Флоринскому: «Диспутом Зенгера я был сам доволен. Он вышел интереснымдля присутствующих, которые, вероятно, не ожидали чего-либо другого, кромесухих и невнимательных прений. Публики, впрочем, кроме студентов, явившихся в достаточномчисле, было мало. Не мог я не увидеть в этом и того, что, значит, мною мало ктолично интересуется (Зенгера ведь не знают здесь, а кто знает — был). Виноват, впрочем, отчастии «Киевлянин», который хоть и получил уведомление задолго, сообщил о диспутетолько в самый его день… Ты увидишь в первом замечании, быть может, проявление тщеславия,— но пусть так, пишу, что действительно думаю, озирая залу пред прением… Дляменя это появление перед публикой было своего рода событием, и ответственный для менядиспут долго занимал меня и стоил труда… Надо теперь писать рецензию на книгу для«Ж[урнала Министерства народного] пр[освещения]» (как мне было предложено), да непишется, да и другие дела отвлекают». Оппонентский отзыв был напечатан в «Университетскихизвестиях» (1886, кн. 12, с. 6–10), развернутая рецензия, как видим, с достаточноядовитым, но объективным разбором — в ЖМНП. Г. Э. Зенгер, человек «не от мира сего»(С. Ю. Витте), стал одним из близких товарищей Ю. А. Кулаковского (слишком критическимизамечаниями которого не оскорбился), и в юбилейном сборнике к 30-летию научнойдеятельности бывшего официального оппонента бывший министр народного просвещенияопубликовал одну из многочисленных экзегетических заметок: на этот раз к текстамСенеки (Serta Borysthenica: Сборник в честь заслуженного профессора Императорскогоуниверситета св. Владимира Юлиана Андреевича Кулаковского. Киев, 1911. С. 40–85).См.: А. А. Пучков. Юлиан Кулаковский и его время… С. 66, 67, 188, 189 и др. — Ред.1 Публикуется по: Юлиан Кулаковский. Обзор книг: М. Корелин. Падение античного миросозерцания:Культурный кризис в Римской империи. С.-Петербург, 1895 // Филологи-229
Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ Ïðèëîæåíèåстраницах журнала «Русская мысль», а три года спустя вышли в светкак второй выпуск «Культурно-исторической библиотеки», издаваемойО. Н. Поповой. Блестящие достоинства «лекций» проф. Корелина, наверно,уже снискали ему широкий круг читателей в нашей образованнойпублике. Прекрасная общая концепция, продуманный выбор материала,изящество изложения, великолепный язык, наконец, и всеобъемлющийинтерес сюжета, — все это является достаточным залогом успехаэтой небольшой по объему и тем самым уже доступной для каждогокниги.Выступая так поздно с нашим отзывом о труде проф. Корелина настраницах «Филологического обозрения», мы тем самым, быть может, исвободны от обязанности дать подробный отчет о его содержании; но являясьв роли рецензента, мы не вправе не сделать этого хотя бы самымкратким образом. — Цель, которую ставит себе г. Корелин, формулированаим в предисловии в таких словах: «Показать бессилие языческой ре-ческое обозрение. 1897. Т. XII. Отд. 2. С. 8–15.Михаил Сергеевич Корелин (1855–1899) — историк, культуролог. Окончил курс вМосковском университете по историко-филологическому факультету. В 1885–1887 гг. Корелиннаходился в командировке за границей, преимущественно в Италии. С 1889 г. читаллекции (сперва — по истории искусства) в Московском университете. За диссертацию«Ранний итальянский гуманизм и его историография: Критическое исследование» (В 4 т.,2-е изд. — СПб, 1914) в виду ее выдающихся достоинств получил сразу степень докторавсеобщей истории, после чего был назначен профессором всеобщей истории. Главныйнаучный интерес был направлен на историю культуры в связи с историей <strong>литературы</strong> иискусства. На студенческой скамье занялся легендой о Фаусте и написал работу, за которуюполучил золотую медаль. Затем сосредоточился на итальянском гуманизме. Смерть ввозрасте 44 лет помешала ему продолжать работу, и М. С. Корелин успел издать несколькостатей (в авторском сборнике «Очерки итальянского Возрождения», М., 1896). Публичныекурсы, помещённые в «Русской Мысли» за 1890 и 1892 гг.: «Важнейшие моментыв развитии средневекового папства» и «Культурный кризис в Римской империи», вышлиотдельными книгами. В последние годы жизни Корелин занялся популяризацией историикультуры в лекциях, читанных для воспитанников средних учебных заведений («Египетскиебоги и их храмы», «Миланский собор и его строители» и др.), мечтал о народныхизданиях по всеобщей истории. См.: Хронологический список научных и литературныхтрудов М. С. Корелина // М. С. Корелин. Ранний итальянский гуманизм и его историография:Критич. исслед.: [В 4 т.] СПб, 1914. Т. 1. Историографич. обзор. С. XXIX–XXXI (тамже статья Н. И. Кареева «М. С. Корелин как историк гуманизма», с. VII–XXII, биографическийочерк Корелина, составленный П. А. Конским, с. XXIII–XXIX, перечень статей оКорелине, написанных В. И. Герье, В. П. Бузескулом, В. О. Ключевским и др.). — Ред.230Михаил Сергеевич Корелин (1855–1899)формы и выяснить причины победы новой религии, поскольку они заключалисьв психологических условиях эпохи» (стр. 5). К выполнениюэтой задачи автор приступает, предлагая краткую общую характеристику<strong>римской</strong> религии с ее формализмом, отсутствием философских концепций,условностью, и констатирует ее упадок в эпоху конца Республики(лекция 1); он обозревает затем реставраторскую в отношении отечественнойрелигии деятельность императора Августа, выясняет характервозникшего в Риме культа императоров, утверждает подъем религиозныхпотребностей в древнем обществе, с некоторой подробностью останавливаетсяна культе Исиды, пользуясь данными преимущественно Апулея(лекция 2), — отмечает проявления шарлатанства в области религии(Александр из Абонотейха) и заканчивает это обозрение характеристикойимператора Адриана, который в своих склонностях, настроениях и образежизни был рельефным выражением своего века (лекция 3).Далее автор обращается к характеристике философского движения впервые века по Р. Х. — Обрисовав стоицизм с его высокими моральнымистремлениями и суровыми идеалами и остановившись с некоторой подробностьюна некоторых знаменитых стоиках (лекция 4), автор выясняетнедостатки стоического учения в сфере морали и религии, а в заключениеобозрения стоицизма дает характеристику стоика на троне владыкмира Марка Аврелия (лекция 5). Вслед затем автор рассматривает фило-231