История римской литературы

Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ Ëèòåðàòóðà ÐåñïóáëèêèЭто стихотворение, поставленное первым в книге Катулла, не можетотноситься ко всей книге его стихов: здесь поэт говорит о libellum(уменьшительное от liber — книга), каковой мог быть только сборничек,как полагают, составленный из первых шестнадцати стихотворений иподнесенный поэтом своему другу.Сборник стихов Катулла, который мы имеем, дает нам эти стихи вхаотическом беспорядке. Но возможно распределить их по группам. Впервую группу выделим стихотворения, относящиеся к любви Катуллак Лесбии.На первом плане нужно поставить стихотворение 51 -е , относящеесяко времени первого знакомства поэта с Лесбией и представляющееподражание греческой поэтессе Сапфо. В этом стихотворении поэт говорито блаженстве видеть, слышать Лесбию, сидеть возле нее и о тойстрасти, которая охватила его и от которой немеет язык, звенит в ушахи ночь застилает глаза. К стихотворению присоединена последняя строфа,мало к нему идущая, холодная и трезвая: «Праздность, Катулл,вредна тебе; от праздности ты замечтался и занесся: праздность некогдапогубила и царей, и богатые города». К началу сближения с Лесбией относятсястихотворения 83 -е и 92 -е , в которых поэт говорит, что Лесбиядурно отзывается о нем: это служит поэту доказательством, что она еголюбит, то есть злословием старается победить набежавшую любовь. Ксчастливому периоду взаимной любви Катулла и Лесбии относятся стихотворения5 -е , 7 -е и 86 -е .В 5 -м стихотворении поэт говорит возлюбленной:Жить и любить давай, о Лесбия, со мной.За толки стариков угрюмых мы с тобойЗа все их не дадим одной монеты медной.Пускай восходит день и меркнет тенью бледной:слуги перед российской словесностью, в то же время сильно порицая поэта за спешку и потомуневысокое художественное качество его переводов древних авторов. «Русские филологидолжны быть признательны г. Фету за ту помощь, которую оказывает он им в их задачесближать русское просвещение и русскую образованность с античным миром». Однако,«если г. Фет желал создать себе такой огромный литературный памятник, и мы все искреннодивимся его обширным размерам, то нельзя при его созерцании не заметить и того, чтохорошо отделаны в нем далеко не все части, и далеко не все они из лучшего мрамора... Мы,филологи, признавая в почтенном Афанасии Афанасьевиче добровольца в нашем лагере,дивясь той неустанной энергии и рвению, с которыми он ратует за наше дело, должны принестиему дань нашей сердечной признательности и самого глубокого уважения» (Ю. Кулаковский.К юбилею А. А. Фета. Киев, 1889. С. 4, 10). — Ред.130Для нас, как краткий день зайдет за небосклон,Настанет ночь одна и бесконечный сон.Сто раз целуй меня, и тысячу, и сноваДо новой тысячи, до новых сот опять.Когда же много их придется насчитать,Смешаем счет тогда, чтоб мы его не знали,Чтоб злые нам с тобой завидовать не стали,Узнав, как много раз тебя я целовал.В 7 -ом стихотворении поэт на вопрос Лесбии, сколько нужно емупоцелуев, отвечает, что столько, сколько песчинок в пустыне или звездна небе. В 86 -м стихотворении он говорит о гармонической красотеЛесбии, сравнивая ее с некой Квинцией.К этому же счастливому периоду относятся стихотворения 2 -е и 3 -е ;во 2 -м поэт воспевает воробья Лесбии, «отраду моей милой»; этот воробейстал как бы символом поэзии Катулла, умеющего опоэтизироватьвсякую мелочь, безделку, имеющую отношение к его страсти; в 3 -м стихотворениипоэт опять оплакивает смерть этого воробья:Плачьте теперь, о Венеры, и вы, Купидоны,И, сколько вас есть, все изящные люди.Вот воробей моей девушки ныне скончался,Тот воробей моей милой, которого пущеСобственных глаз она, бывало, любила;Ибо он сладостен был и знал он не хужеСобственную госпожу, чем девочка матерь,И никогда он с ее колен, бывало, не сходит,А, в припрыжку туда и сюда поскакавши,Он к одной госпоже, пища, обращался.Вот теперь и пошел он по мрачной дорожкеТой, откуда никто, говорят, не вернется.Будьте же прокляты вы, ненавистные мракиОрка за то, что глотаете все вы, что мило:Вы у меня воробья столь прелестного взяли.О, несчастье. О, воробей мой, бедняжка,Ты виноват, что глаза от сильного плачаВспухнув, у девы моей теперь покраснеют.Конечно, никакой перевод не может передать прелести подлинногоКатулла; в оригинале это получается удивительно поэтично, изящнои красиво. — Дальше в любви поэта пошли размолвки и вновь примирения.Памятником одного примирения является стихотворение 107 -е :вновь к страстно и безнадежно влюбленному поэту возвращается Лес-131