История римской литературы

Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛ Ëèòåðàòóðà ÐåñïóáëèêèСовременником Катона был анналист Кассий Гемина, написавшийримскую историю в виде погодных событий. Его сочинение было, очевидно,невелико, потому что в четвертой книге он уже описывал Пуническиевойны, в то время как у Тита Ливия Вторая Пуническая войнаначинается в двадцать первой книге. Уже в труд Кассия Гемины попалимногие недостоверные сведения; свободные выдумки и легенды выдавалисьза историю. Так, Кассий Гемина говорит, что в 180 году до Р. Х.была найдена гробница царя Нумы Помпилия и в ней книжки, в которыхизлагалась пифагорейская мудрость. Это фальшиво уже по одномутому, что Пифагор жил позже Нумы 1 .Вероятно, большое воздействие на римскую историографию оказалвеликий грек II века — Полибий. Когда в половине II века Ахейский союздовел дело до разрыва с Римом, то еще до подавления Коринфа, котороебыло в 146 году, чтобы ослабить агитацию против Рима, в ста шестидесятигородах были взяты из Коринфа тысяча юношей под предлогомразобрать их вину. Вины никакой не разбирали, но эти юноши былиоставлены в Риме, и пробыли там пятнадцать лет 2 . В числе этих юно-1 Как настаивал А. Н. Радищев, «Тит Ливий повествует, что найденные во гробе Нумыписания были сожжены повелением сената» (А. Н. Радищев. Избр. соч. М.; Л., 1949. С. 184).Незачем было бы ссылаться на Радищева, если бы он не ссылался на Тита Ливия, которыйв свою очередь ссылался на всю предшествующую ему римскую историографическую традицию.Именно на традицию, а не на фактаж. То, что грек Пифагор жил во второй половинеVI в. до н. э., а римлянин Numa Pompilius якобы — в 715–672 гг. до н. э., то есть за полторасталет до Пифагора, — ничего не объясняет: традиция считает, что «во гробе Нумы»были именно Пифагоровы писания. Афинянину Протагору позднее тоже достанется: «народафинский, священнослужителями возбужденный, писания Протагоровы запретил, велелвсе списки оных собрать и сжечь» (Там же. С. 184). Но дело не в этом. Противоречиемежду фактом и его интерпретацией — у древнего историографа дело обычное. Напраснопорицать и Кассия Гемину, и Тита Ливия за эдакую неточность: нашего с вами летосчисленияу них не было, а с греками римляне стремились идентифицировать себя не хронологически,но культурно-исторически. Почему именно труды грека Пифагора оказались «вогробе» римского царя, следуя изложению Кассия и Тита Ливия? Пожалуй, культурное устремлениевеликой самоидентификации двигало их стилом. — Ред.2 «Полибий жил в Риме, в доме Эмилия Павла, был воспитателем его сыновей … и писалисторию. Он оглядывался и думал: как случилось, что на его глазах, за время жизниодного поколения, мир из греческого стал римским? … Сейчас в расцвете Рим. Три властив нем хорошо уравновешены: монархию представляют консулы, аристократию — сенат,демократию — народное собрание; поэтому колесо его истории вращается медленно,господство его будет долгим. Пусть так: все лучше, чем греческая вольность воевать и ми-66шей был и Полибий. Он вращался в Риме в образованном круге, дружилсо Сципионом Младшим и изменил свое миросозерцание, то есть изахейского патриота превратился в человека, сознающего мировую рольРима. Полибий, наконец, всю историю сводил к истории Рима. Когдаэтим юношам было разрешено вернуться в Коринф, вернулось толькотриста человек. Уехал и Полибий, но вскоре вернулся, потому что послеРима ему было душно в провинции. Со Сципионом он был при разрушенииКарфагена.Полибий написал сорок книг истории. Особенно он останавливалсяна ахейских и пелопоннесских событиях, доводя их описание до своеговремени. Сочинение его было написано в Риме, и выясняло мировоезначение Рима. Изложение у Полибия было прагматическое, и этоттермин от него ведет свое начало. Полибий, конечно, не имеет отношенияк истории римской литературы. Он — греческий историк. Но егосочинение должно было повлиять на представления римских историков,и повлияло.Продолжая перечень римских историков-анналистов, должно назватьКальпурния Пизона. Он был современником Гракхов и ярым противникомГая Гракха; принадлежа к оптиматам, реформы Гракхов онсчитал революционными. Его сочинение не сохранилось, мы знаемлишь, что он писал также по годам [по хронологии]. Варрон называетего сочинение «Annales». Авл Геллий отзывается о его труде хорошо([Аттические ночи] II 14), но Цицерон (De legibus I 2, 6) порицает егоубогое и слишком скудное изложение.К II веку [до Р. Х.] относятся еще два историка-анналиста: СемпронийТудитан (консул 129 г.) и Гай Фанний (консул 122 г.). Фанний,друг Гракхов, получил философское образование у стоика Панеция,который остался в Риме случайно, сломав ногу, и имел большое значениедля знатных римлян, интересующихся философией; о Панецииговорит и Цицерон.Наконец, к началу I века относится анналист Гней Геллий. Ему принадлежитогромный труд «Annales». Цитируется 97-я книга этого труда.Такой внешний рост исторических сочинений объясняется ростом интересак истории в обществе и необходимостью для историка использоватьвсе, что сделано было в этой области до него. Но величина трудовне означала их литературных достоинств.Римская анналистика продолжала свое существование и дальше, вриться, когда хочется. Полибий был прав: римской власти над миром хватило еще нашестьсот лет» (М. Л. Гаспаров. Занимательная Греция. М., 1996. С. 365). — Ред.67