История римской литературы

Þëèàí Êóëàêîâñêèé ÈÑÒÎÐÈß ÐÈÌÑÊÎÉ ËÈÒÅÐÀÒÓÐÛÀíäðåé Ïó÷êîâ ÞËÈÀÍ ÊÓËÀÊÎÂÑÊÈÉ: ÏÐÎÔÅÑÑÎÐ È ËÅÊÖÈÈВо II веке, стало быть, греческая культура так называемого «эллинскогоВозрождения» (М. Л. Гаспаров) становится культурой международной, хотя греческиймир как целое для Рима не существовал (будучи провинцией Ахайя), опоездках и посольствах римлян в материковую Грецию «мы почти ничего неслышим» 134 . Овладение греческим языком и греческой культурой было деломримского престижа… Так, чуть раньше Федра иронический испанец Марк ВалерийМарциал принимал как должное строгости латинского языка, тем самымв который раз утверждаясь как собственно римский поэт:Имя, полное славы, ласки, неги,Я хотел бы воспеть стихом не грубым,Но упрямые слоги мне мешают!Правда, Ειαρινος в стихах бывает,Но у греков, которым все возможно:Ведь и Αρες, Αρες у них встречаешь.Нам же извергнуться не позволят:Музы наши гораздо непреклонней.(Эп. IX 11, 10–17, пер. Ф. А. Петровского)Таким образом, римляне, признавая и пользуясь наследием греков, переживЗолотой век, начали самосознаваться как оригинально римские писатели,близость грекам уже не подчеркивая, но отталкивание от них подчеркивая. Кулаковскийостановился в изложении на литературе Золотого века, дальше непошел. Почему? Во-первых, может быть, совершенно прагматически, — учебная«программа» обрывалась. Во-вторых, может, потому, что как раз эпоха заимствованияримлян у греков, латинское питание греческой культурой интересовалоего больше всего и, дав волю чувству любви к Византии, он остановился впреддверии эллинского Возрождения. Точного ответа мы дать, пожалуй, несможем, но попробовать стоит.Ðàìêè èçëîæåíèÿЧего нет в конспекте Кулаковского и, стало быть, не было в курсе его лекций?Как видно из оглавления, курс истории римской литературы Кулаковскогозавершается рассмотрением творчества Овидия, то есть I столетием, Золотымвеком эпохи Августа. Нет у него «послеклассических» Сенеки, Петрония, Марциала,Ювенала, Авсония, Клавдиана, Квинтилиана, Апулея и поэтов «Пала-колорита, которая достигла вершин в научном творчестве, но осталась позади идеалов классическогопериода в области искусства и стиля и впала частью в вычурность и напыщенность, частью в пошлостьи тривиальность (Т. Бирт. История римской литературы… С. 13).134 М. Л. Гаспаров. Избранные труды. Т. 1. С. 53.тинской антологии», а римских историографов — от Катона Старшего до Суллыон рассматривает в разделе «Литература Республики». Остается, принимаятакое положение вещей, только досадовать, что курс Кулаковского тематическинеполон. Но вот почему всего этого массива римских авторов нет в конспектеКулаковского — выяснить любопытно.В российских университетах специальных, заранее утвержденных «программ»дисциплин, читавшихся профессором или доцентом, не было. Их наличиев современном вузе — наследие советского времени, по духу близкого к казарменному135 . Всякий дореволюционный профессор (или доцент) самостоятельноразрабатывал курс, сообразуясь со способностями, кругом научных интересов,здравым смыслом и житейской опытностью. Дабы факультет убедился,что кандидат в лекторы готов к преподавательскому служению, ему вменялось вобязательство прочесть две открытых лекции: одну — на тему, заданную факультетом,вторую — по собственному выбору. Кулаковский, чтобы в 1881 году занятьместо приват-доцента, читал лекцию на собственную тему, pro venia legendi— «Армия в римском государстве» (11 октября), на тему от факультета —«Светоний и его биографии цезарей» (16 октября), затем еще одну — «Краткийобзор архаизмов у Плавта в связи с влиянием их на критику текста» (19 октября).Поскольку, поступив на службу в Университет св. Владимира, Юлиан Андреевичв течение первых лет читал римскую словесность (древности) и латинскийязык, он вынужден был показать себя перед факультетом как специалистпо римской истории (лекция 11 октября) и по латыни (лекция 19 октября).Будучи зачисленным в штат факультета и получив кафедру, университетскийпреподаватель-гуманитарий был до известной степени свободен в выборехронологических и тематических рамок изложения установленной Министерствомнародного просвещения дисциплины.Как видно из конспекта, последним римским автором, о котором Кулаковскийповествовал в аудитории, был Овидий. Так, «Метаморфозы» — самое значительноеиз произведений Овидия и одно из самых значительных произведенийримской литературы. После Овидия — завершителя Золотого века — наступаетполоса затишья, и только в середине I столетия, во время борьбы сената сединовластием Нерона (54–86 гг.), вышел на историческую сцену Сенека, совместившийв творчестве опозиционность, стоицизм и «новый стиль» 136 . Этот«новый стиль» отличался от классического «старого стиля», попытка возвратак которому была предпринята после гибели злосчастного императора, приФлавиях: «стоицизм сохраняет популярность, но теряет черты оппозиционно-135 Где вы, о современные профессора, от книг которых проседает библиотечная полка?!136 М. Л. Гаспаров. Избранные труды. Т. 1. С. 473.LIVLV