ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
подавание в женской гимназии и 4-классном городском училище еще должно
быть согласовано. О решении этих вопросов о. Франциск был уведомлен 5 декабря
1909 г. В городском училище Закон Божий должен был преподаваться
безвозмездно.
О. Франциск старался объединить прихожан в разных благочестивых
кружках. Так 12 октября 1909 г. он обратился к епископу-суфрагану 39 с просьбой
о разрешении принимать членов в Братство Розария и в группу Живого
Розария. На письме нет никаких помет ни о разрешении, ни об отказе в этой
просьбе, однако 2 октября 1910 г. он снова, обращаясь уже к митрополиту
В. Ключинскому, просил разрешения записывать желающих в Братство Святого
Розария. Вероятно, в этот раз он получил разрешение, так как на письме
есть помета: «Отвечено 10.X.1910 г.» 40 .
После трех лет службы в Сибири, в 1910 г., о. Франциск попросил о полуторамесячном
отпуске в родные края, в с. Стульги Россиенского уезда Ковенской
губернии, чтобы повидаться со стариком отцом и другими родственниками.
Разрешение было дано митрополитом В. Ключинским на период с 11
июля по 25 августа. Однако ввиду каких-то семейных обстоятельств 24 августа
о. Франциск телеграммой, высланной из поселка Немокшты, просил о продлении
отпуска на 10 дней.
Тюменский приход был бедным, весь полученный сбор расходовался
на содержание храма, капеллану оставалась ничтожная сумма на жизнь,
прихожане не давали пожертвований на Святые Мессы. Поэтому 25 февраля
1911 г. о. Франциск просил консисторию о денежной помощи. Консистория
Могилевской архиепархии рассматривала это прошение в течение почти 10
месяцев и, наконец, постановила выделить о. Франциску пособие в размере 25
рублей ежемесячно.
О втором отпуске о. Будрис просил только через три года после первого.
Вероятно, отсутствие денег и необходимость получения разрешения через
Министерство внутренних дел, при невозможности найти священника
на замену, не способствовали ежегодным поездкам на столь отдаленную
родину. И в этот раз он на полтора месяца собирался к отцу и другим родственникам,
в Ковенскую и Курляндскую губернии. О. Франциск сообщал
митрополиту Ключинскому, что церковь не будет оставлена без попечения,
так как каждое второе воскресенье и по вызову будет приезжать (за 300
км) настоятель из Екатеринбурга, о. И. Вилкас. Разрешение на отпуск с 15
июля по 1 сентября было получено. Это был последний в жизни о. Будриса
отпуск.
Сохранился только один документ, отражающий деятельность о. Будриса
в годы войны и относящийся к 1916 г., – телеграмма представителя польского
Центрального гражданского комитета Антоновича еп. И. Цепляку. Антонович
жаловался на «неуместное влияние» о. Будриса на поляков-беженцев и для
подробного разъяснения направлял к епископу уполномоченного от Комитета.
Жалобы такого рода польский комитет неоднократно составлял на свя-
39
Суфраганами (викарными епископами) были тогда епископ С. Денисевич и епископ И. Цепляк.
40
В царской России даже молитвенные братства прихожан запрещались, и поэтому, если епископ и давал
разрешение, то неофициальным письмом. Сам о. Франциск, отправившись сразу после семинарии
в Сибирь, мог не знать изменились ли государственные требования на этот счет или нет.
щенников, которые желали оставаться пастырями всех католиков, невзирая
на национальность 41 .
В конце 1916 – начале 1917 г. на Урале резко ухудшилось экономическое и
политическое положение. Нарушились связи с центром, обострилась продовольственная
проблема.
После революции в 1917 г., когда Первая мировая война еще не была закончена,
некоторые территории российского государства были заняты войсками
европейских государств. Войска большевиков поначалу контролировали
только часть территории государства. Некоторые народы, угнетавшиеся в царской
России, готовились бороться за свою независимость (в том числе башкиры,
населяющие территорию Предуралья, где позже служил о. Будрис).
На Урале раньше, чем в других регионах страны, большевики начали проводить
политику военного коммунизма, что привело к голоду и государственному
распределению продуктов. Духовенство было поставлено в ситуацию
лишенцев, то есть людей без прав.
Политика большевиков вызвала возмущение населения, развернулась
Гражданская война также и на Урале, куда пришли части Белой армии, поддерживавшей
свергнутое большевиками Временное правительство и союзников
(Антанту) и под руководством адмирала А.В. Колчака ведшей ожесточенные
бои с большевистской Красной армией.
Прихожанами о. Будриса были в основном жившие на Урале поляки,
немцы, литовцы, а также работавшие на уральских предприятиях иностранные
специалисты (инженеры, управляющие) – французы, итальянцы и др. и
их семьи. После начала Первой мировой войны здесь оказались десятки тысяч
военнопленных австро-венгерской армии, в основном католиков, и беженцев
из Польши, Украины, Белоруссии. После большевистской революции в 1917 г.
и приобретения Польшей независимости в 1918 г. не только большинство беженцев,
но и местных поляков, особенно среди людей состоятельных и интеллигенции,
не видели возможности жить при новой власти. После заключения
в 1921 г. Рижского мирного договора, остановившего войну между Польшей и
советской Россией, поляки уезжали в Польшу. Военнопленные поляки, чехи и
словаки на Урале и в Сибири организовали военные формирования и сражались
против большевиков. Многие погибли, другие попали в плен.
Оставшиеся в Сибири немногочисленные католические священники не
знали, какой юрисдикции принадлежат, так как в 1921 г. был создан апостольский
викариат Сибири, впоследствии практически распавшийся. Неизвестной
для них была также ситуация в Петрограде, где в 1919 г. был арестован архиеп.
Ропп.
41
Центральный гражданский комитет Царства Польского во время первой мировой войны был перенесен
в Петроград. Включал представителей различных крестьянских организаций (кружков, товариществ,
союзов, комитетов приютов и т. д.). – См.: Wiadomości Kościelne. 1916. № 7. S. 102–105. Комитет
был создан для защиты интересов беженцев и оказания им различной помощи. Хотя церковные
власти в России старались организовать духовную опеку беженцев, она не полностью удовлетворяла
Комитет, пытавшийся склонить священников служить польским национальным целям, что приводило
к конфликтам не только со священниками других национальностей, ставившими религиозные задачи
выше прочих, но и со священниками-поляками, которых Комитет требовал назначить капелланами
учреждений для беженцев, на что российские церковные власти не соглашались (См.: Spustek I. Polacy
w Piotrogrodzie 1914–1917. Warszawa, 1966. S. 190–201).
130 131