ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
и поэтому не возвращены. Проблемы возникли также с возвращением денег,
изъятых у о. Юрайтиса, – требовалось документальное подтверждение, что это
деньги прихода, а не лично настоятеля, – документального подтверждения не
было, и деньги приходу не были возвращены.
В письме архиеп. Цепляку 18 марта о. Павел писал уже о том, что о. Юрайтис
освобожден, находится в Москве и должен будет выехать в Литву. О. Павел
благодарил Христа за то, что окончились муки Его слуги. Подробно описывал
борьбу прихода за возвращение церковной утвари и денег. Сообщал, что, несмотря
на многочисленные встречи с представителями ЧК, пока не имел больших
неприятностей и что Господь хранит его; что посещал Остров, два раза –
Дно и Старую Руссу, которая хотя и не относится к Псковскому приходу, но
тамошние католики очень просили приехать, так как не имели священника
с марта 1920 г. О. Павел пожалел их, приехал и служил в Старой Руссе целую
неделю, исповедовал, проводил реколлекции. Писал, что должен еще поехать
в Остров, но уже после Пасхи, так как сейчас не может оставить Псков, работы
очень много.
15 апреля 1921 г. о. Павел снова поехал в г. Остров.
6 июня он писал о том, что хочет основать во Пскове братство Святых Даров,
делился радостью, что псковские прихожане ревностны в вере, что праздники
прошли торжественно, хотя ЧК оказывало противодействие.
В этот период переписка о. Павла с курией была довольно регулярной. Он
постоянно просил присылать ему командировочные удостоверения для поездок
в окрестные города, так как продолжал обслуживать католиков Северо-Запада
России. Возможно, летом 1921 г. он ездил в Петроград, чтобы выяснить
вопросы, касавшиеся окормления прихожан. Он также отправлял в курию
деньги на нужды архиепархиальных властей.
14 июня и 14 июля 1921 г. – снова в Опочку, 14 июня – также в г. Порхов.
18 марта 1922 г. архиеп. И. Цепляк подтвердил назначение о. Павла настоятелем
храма в г. Пскове и заведующим часовней в г. Дно.
В марте 1923 г. в Москве прошел процесс католического духовенства, после
которого был расстрелян о. Константин Будкевич и заключены в тюрьму
прочие священники, которые были вызваны в Москву на процесс, во главе с архиеп.
И. Цепляком.
В начале лета 1923 г. о. Павел уехал из Пскова, и с ним, вероятно, что-то
случилось, так как 13 июня псковский приходской комитет запрашивал курию
о состоянии его здоровья. 21 июня о. Павел был освобожден от прежних должностей
настоятеля Псковского костела и заведующего Островской, Дновской
и Порховской часовнями, и назначен исполняющим должность настоятеля
петроградского прихода Святого Казимира (где настоятелем раньше был арестованный
в марте о. Станислав Эйсмонт) и заведующим Лиговской часовней.
Он переехал в Петроград и поселился на Ушаковской ул., 22.
В приходе Святого Казимира о. Павел принимал прихожан в Третий орден
св. Франциска до самого своего ареста в 1927 г. Группа терциариев насчитывала
до 40 человек.
Кроме того, в 1925 г. о. Павел был командирован для исполнения треб
местным католикам в Кронштадт.
В 1926 г. о. Хомич был одним из кандидатов на должность епископа. Но
избран для епископского служения был о. Антоний Малецкий. О. Павел стал
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
вместо него руководителем всех терциариев-францисканцев Ленинграда, которых
насчитывалось несколько сот человек.
В храме Святого Казимира о. Павел устроил новый алтарь, посвященный
св. Терезе.
МУЧЕНИЧЕСТВО
3 декабря 1926 г. о. Павел был арестован в Ленинграде. Он обвинялся
«в проведении контрреволюционной религиозной деятельности среди молодежи
и верующих прихода, а также в создании нелегального антисоветского
братства членов Третьего ордена терциариев-францисканцев». 27 июня 1927 г.
ПП КО ГПУ по Ленинградскому ВО он был приговорен по ст. 58–10 УК РСФСР
к 10 годам ИТЛ и отправлен в Соловецкий лагерь особого назначения, куда
прибыл 3 июля.
Первыми на Соловках оказались католические священники восточного
обряда. В 1925 г. они добились от администрации лагеря разрешения служить
в часовне Святого Германа. Летом 1926 г. на Соловках появился латинский священник
о. Леонард Барановский, который также стал служить Святые Мессы
в часовне. Вскоре группа католических священников увеличилась. С большими
трудностями они получили с воли литургические облачения, богослужебную
утварь, миссалы. Умелец-заключенный сделал для них приспособление
для выпечки облаток. Лагерные власти всячески затрудняли богослужения,
однако все священники, предпринимая всяческие ухищрения, старались служить
ежедневно, как это предписывалось правилами, – или в часовне, или
в камерах. О. Павел произносил в часовне проповеди по воскресеньям как попольски,
так и по-русски.
В 1928 г., 2 августа, в день францисканского праздника Матери Божией
Ангельской, по предложению о. Павла Хомича было устроено выставление
Святых Даров. Оно продолжалось с раннего утра до завершения последней
Святой Мессы, приблизительно до полудня.
В конце 1928 г. католикам было запрещено служить в Германовской часовне
«в наказание за состоявшиеся там тайные посвящения священников и
неумеренное пользование ею». В январе 1929 г. у священников были изъяты
все религиозные книги и церковная утварь. Несмотря на это, священники продолжали
тайно служить Святые Мессы. О. Павел время от времени служил
в помещении рядом с дезинфекционной камерой, которой заведовал его знакомый.
Иногда в этой комнатке служили и другие священники.
В июне 1929 г. был переведен на остров Анзер, на штрафную командировку
«Троицкая», попав в «коммуну ксендзов». Священники жили в отдельном
бараке: «23 священника находились теперь скученными в комнате 3-4 метра
длины и около 2-х метров ширины. Часть спала на полу, а часть – на нарах,
на высоте около метра от пола, совсем как „селедки в бочке”». До октября
1930 г. во главе «коммуны» стоял еп. Болеслав Слоскан, переведенный затем
в Восточную Сибирь, после чего старшими в коммуне стали несколько священников,
в том числе о. Хомич.
29 июня 1930 г. священник Адольф Филипп, соловецкий заключенный,
направил в адрес правительства СССР письмо, в котором подробно описал
170 171