ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
любила детей и расспрашивала родных о своих племянниках 132 . Ей хотелось,
чтобы кто-нибудь из племянников получил от Бога призвание к посвященной
жизни.
К ссыльным местные власти относились с недоверием, и начальство далеко
не каждого учреждения соглашалось принять такого человека на работу,
а в случае сокращения ссыльных увольняли в первую очередь; кроме того,
к ссыльным относились грубо и жестоко. Человек, оставшись без работы, терял
и единственную гарантию спасения от голодной смерти – хлебную карточку
(в стране в это время была введена система карточек на основные продукты),
а покупать продукты без карточек безработному было практически невозможно,
так как цены были очень высокими. Окружающие опасались оказывать помощь
ссыльным, чтобы не подвергнуться репрессиям.
С. Роза, по нескольку месяцев оставаясь безработной, ела тогда один раз
в день, но не теряла надежды на Провидение. Вспоминала о том, что святые
говорили о лишениях 133 , и в письмах к родным подшучивала над собой (что
во время Великого Поста – неплохо бы и попоститься). Она умела хорошо
шить и вышивать, поэтому старалась подрабатывать, но платы за это не хватало
на пропитание, приходилось продавать одежду, которой и без того было
недостаточно. Поэтому с. Роза была вынуждена по-прежнему просить помощи
у родных, и по ее благодарности Богу и родным за посылки можно понять,
насколько она голодала и нуждалась.
Посылки, отправляемые ссыльным, иногда вообще не доходили или приходили
вскрытыми. Об одном таком случае с посылкой, которую должна была
получить летом 1931 г. с. Роза, известно в подробностях. Вес оказался меньше,
часть вещей пропала, причем у воров было время, чтобы после кражи создать
видимость целостности посылки (зашить мешок, заколотить обратно ящик).
С. Роза не смирилась с беззаконием. Потребовала на почте составить акт о неполностью
дошедшей посылке, ее жалобу поддержал Красный Крест, и в октябре
того же 1931 г. ей была предоставлена денежная компенсация.
С. Роза не воспользовалась возможностью переехать на другое место ссылки,
где нашла бы работу и заработок, по причине отсутствия денег. О том, чтобы
накопить денег на выезд из Колпашево по окончании ссылки, с. Роза начала
заботиться почти за год до освобождения, в августе 1931 г.
Она понимала, что вместо освобождения может быть вновь арестована, и
к такому исходу готовила своих родных.
В ссылке у нее ухудшалось здоровье, усиливался ревматизм, болели и отекали
ноги. Климатические условия, нервное напряжение и частое недоедание
вызывали мучительные головные боли. Она терпеливо переносила болезни и
находила в них пользу для своей души.
132
Первый племянник с. Розы, которому она также очень обрадовалась, родился у ее младшей сестры,
Марии, в 1923(?) г. У брата Хенрика было двое детей – Ежи Томаш и Мария. Ежи Томаш Енткевич
(1925–1953) впоследствии стал солдатом Армии Крайовой и участником Варшавского восстания,
участвовал в спасении евреев, за свою причастность к Армии Крайовой был арестован в 1952 г. и казнен
в Мокотовской тюрьме (см. ст. в Википедии “Jerzy Jętkiewicz”). Остальные члены семьи Хенрика, в том
числе Мария (рожд. 1928), Институтом Яд ва-Шем 6 мая 1997 г. были признаны Праведниками народов
мира за спасение еврейской семьи Фельдман в Варшаве в 1942–1944 гг. (см.: Nawet cieć konspirował /
[Ред.]. // Gazeta otwocka. Wyd. specijalne: Otwoccy Sprawiedliwi wśród Narodów Świata. 2012. Lipiec. S. 10).
133
С. Роза вспоминала здесь св. Терезу из Лизье, книга которой в свое время произвела на нее очень
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
Мать с. Розы, Янина Енткевич, обратилась в Польский Красный Крест,
представителем которого в СССР была Е.П. Пешкова, с просьбой ходатайствовать
о переводе дочери из Колпашева в Томск, где условия жизни были лучше,
но результата не достигла.
С. Роза, зная, что ее ссылка кончалась 30 апреля 1932 г., заранее написала
в Красный Крест, прося сообщить ей о её дальнейшей судьбе и предоставить
средства на дорогу. К неизвестному будущему она подходила спокойно.
С. Роза была освобождена из ссылки30 апреля 1932 г., однако ей было запрещено
проживание в 6 крупнейших городах и пограничных областях СССР
в течение 3 лет.
Сестры Абрикосовской общины после окончания первого срока ссылки
вернулись в европейскую часть России. Получив запрет на проживание
в определенных крупных городах, они селились группами там, где оставался
действующий храм и священник. За ними продолжали следить.
С. Роза получила 15 июля 1932 г. перевод в 30 р. от Политического Красного
Креста и ненадолго отправилась в Москву. Там она, вероятно, встретилась
с м. Екатериной (Абрикосовой), выпущенной на свободу из Ярославской тюрьмы
12 августа 1932 г. по причине болезни – рака.
Затем с. Роза отправилась в г. Рыбинск на Волге, потому что там уже было
несколько сестер. Но поселиться там ей не позволили. Тогда она выбрала г. Пошехонье
под Рыбинском, и с августа 1932 г. до августа 1933 г. жила там, в предместье
Шишелово. Она стала работать в местном кооперативном управлении
в должности заведующей столовыми.
Своей матери с. Роза объяснила, что не хочет искать что-то лучшее, Бог
знает, что ей нужно, и, если Он захочет, она может оказаться в другом, может
быть, гораздо более далеком месте. Утраты своей жизни – отсутствие поблизости
храма, разлуку с близкими и многое другое – с. Роза жертвовала Богу за
тех, кто недостаточно Его любил. По-прежнему она полностью доверяла Богу,
черпая в этом покой, силу и понимание, и продолжала смотреть на все события
своей жизни через призму воли Провидения. Она желала только исполнить
свое призвание.
Отношение к бывшим ссыльным в Пошехонье было таким же, как
к ссыльным в Колпашево. ГПУ не препятствовало освобожденным из тюрьмы
и ссылки получать работу, но в стране шла кампания за кампанией по выявлению
«врагов народа», начальники учреждений и предприятий боялись брать
на работу таких, как с. Роза, и увольняли их в первую очередь. С. Роза была
неожиданно уволена 8 февраля 1933 г., снова осталась без заработка и хлебной
карточки, а условия жизни в Пошехонье были даже хуже, чем в Колпашево,
продукты дороже, и их не хватало. С. Роза, чтобы купить хлеба, должна была
продавать свою одежду и обувь, надеялась на посылки и чеки Торгсина от родных,
снова шутила, что будет «поститься» накануне Пасхи, искала возможность
переезда в другой город. Однако она не унывала и хотела охотно сносить
новые посылаемые Богом испытания.
Ей придавало сил то обстоятельство, что теперь она могла изредка ездить
в московский храм Святого Людовика, где служил еп. Пий-Эжен Нёвё 134 , апостольский
администратор в Москве, и получать Святое Причастие, а также
134
Епископ П.Э. Нёвё старался организовать помощь священникам и монашествующим в России. Власти
большое впечатление
обвиняли его в шпионаже и следили за его контактами.
236 237