ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
В «Памятной записке» польского посольства в Москве, составленной после
1 апреля 1923 г., рассказано об условиях содержания католических священников
в московских тюрьмах. О. Тройго попал в Сокольническую тюрьму:
«Священники с процесса Петербургского (13) заключены в исправительном
доме в Сокольниках под Москвой. Они живут все вместе в одной камере, кроме
свящ. Рутковского . Жалуются на общий коридор с уголовниками. Встают
утром в 6 часов и принудительно трудятся физически с 8 до 12 и с часу до 5
пополудни. Сначала имели право выбора работы, поэтому работали в аптеке,
в амбулатории, в мастерских, но сейчас, вследствие ужесточения тюремного
режима, уже не имеют выбора и принуждены работать в саду. Эта работа для
них очень мучительна, как для людей, совершенно не привычных к физическому
труду. Как одно из следствий ужесточения тюремного режима, сейчас
запрещены частые свидания, есть раз в неделю, в зале свидания по одному (Руководителю
Папской миссии свящ. Уолшу до сих пор не разрешено навестить
заключенных). Тюремные служители обходятся с заключенными священниками,
по-видимому, хорошо, когда те платят им за это. Три раза в неделю получают
они от о. Зелинского горячие обеды, а также продукты
на следующий день, из которых на „примусе” готовят себе обеды. О. Рутковский
совершает у себя в камере ежедневно св. Мессу, другие священники имеют
намерение делать то же самое, не ожидая даже разрешения тюремной
администрации; на данный момент, однако, им недостает „литургических интенций”.
Присмотром за всеми заключенными священниками 72 занимается
о. декан Зелинский, который получает для этой цели деньги: 1-е. от прихода
(в последние 2 месяца прихожане по поводу возрастающей дороговизны
перестали подавать помощь), 2-е. от Папской миссии, которая дает продукты
в натуре (муку, американский жир, сахар, какао, сгущеное молоко, кашу) и
которая пожертвовала одномоментно 130 долларов по просьбе о. Зелинского;
3-е. из польского посольства 50 долларов ежемесячно. Для приготовления
обедов для о. архиепископа Цепляка и священников в исправительном доме
в Сокольниках послал о. Зелинских двух монахинь с 14-й линии, из Петербурга,
которые готовят обеды для заключенных и стирают их белье. Кроме того,
частные лица, навещая заключенных священников, также часто приносят им
продукты для пропитания. Все заключенные священники получают поровну
продуктов и денег три раза в неделю. Администрация тюрем выдает
заключенным три раза в день горячую воду и 12 граммов сахара, в 12 часов
мясной суп, вечером кашу, сверх того 1 фунт черного хлеба. Все заключенные
священники сильно нервничают, главным образом из-за неосведомленности
о своей дальнейшей судьбе. Желанием их является возвращение в свои приходы,
или, может быть, выезд на родину».
О. Тройго был освобожден 13 декабря 1924 г.
Вернувшись в Ленинград в январе 1925 г., он сразу стал администратором
храма Святого Станислава. Также он был постоянным членом Курии.
13 января 1927 г. о. Иоанн вновь был арестован в Ленинграде, вместе
с тремя другими священниками (Павлом Хомичем, Домиником Ивановым
и Антонием Василевским) по обвинению в преступной связи с ксендзами и
польскими представителями, а также за обучение детей в религиозном духе.
Содержался в тюрьме на Шпалерной ул. Был обвинен в шпионаже в пользу
72
Т. е. за всеми во всех московскх тюрьмах.
иностранных государств и заочно приговорен 18 июля 1927 г. Коллегией ОГПУ
Ленинградского Военного округа по ст. ст. 58-10 и 122 УК РСФСР к пяти годам
концлагеря (окончание срока 3 июля 1932 г.).
О. Трйго был отправлен на Соловки, куда прибыл 30 июля 1927 г. В июне
1929 г. переведен на о. Анзер. В лагере о. Иоанн служил Святые Мессы и исповедовал
заключенных так же, как и другие священники. Кроме того, он был одним
из старост «коммуны ксендзов» на о. Анзер, наряду с о. Павлом Хомичем.
Это подтверждается показаниями многих людей, отбывавших заключение
вместе с ним: прежде всего о. Хомича, затем о. А. Багратьяна, Ю.И. Рымашевского,
о. Б. Савицкого, о. В. Дейниса, о. М. Шавдзиниса, зубного врача Шалацкого.
О. Петр Барановский впоследствии говорил следователю: «Считаю себя
как ранее, так и сейчас твердым защитником католицизма и никогда не могу
быть и не буду сторонником Власти, которая что-либо предпринимает против
Католицизма. С 1930 года я живу в коммуне ксендзов на о. Анзер. Никакими
политическими вопросами, касающимися жизни Советской страны, я не интересуюсь,
и интересоваться не буду. Если бы я сейчас имел возможность – я
занялся бы интенсивным распространением католицизма. Я был все время
членом тесно с собой спаянной группой ксендзов на командировке Троицкая.
Организатором нашей коммуны был ксендз Тройго. Нас соединяла общая
идея и Католицизм». К.К. Шикер подчеркивал: «Прежде всего могу сказать
что главными руководителями коммуны ксендзов являются ксендзы: Новицкий,
Тройго и Хомич. Они держали всех ксендзов в своих руках. Мне говорил
Новицкий, что по программе, выработанной упомянутым советом ксендзов,
происходили еженедельно общие собрания ксендзов и там велись диспуты и
дебаты на религиозные темы, а также обсуждались организованно те или другие
мероприятия сопротивления влиянию со стороны администрации. Когда
присылали нового человека на командировку – созывали совет старейшин
на тайное совещание (т. е. Хомич, Тройго и Новицкий)».
О. Тройго еще до того, как попал в лагерь, в течение многих лет был болен,
у него были проблемы с сердечно-сосудистой системой, что, как мы увидим
ниже, послужило одной из причин смерти. Несомненно, пребывание в лагере,
унижения, плохое питание, постоянное нервное напряжение, тяготы лагерного
быта подорвали его здоровье. Он числился инвалидом и, по-видимому,
на общие работы не направлялся (нетрудоспособные заключенные обычно назначались
дневальными, убирали бараки и т. п.). Из более позднего документа
(см. ниже) известно, что к концу срока заключения он уже был болен расстройством
нервов.
По окончании срока, в начале июля 1932 г., о. Тройго ожидал освобождения.
Но вместо этого он подвергся одной из пыток, которые применялись
к заключенным. Напряженно ожидающего освобождения человека не выпускали,
арестовывали в лагере, следовало новое обвинение, следствие, суд и новый
срок. Многие заключенные при этом тяжело заболевали, были духовно
сломлены.
В начале июля 1932 г. о. Иоанн был арестован в лагере по групповому
делу католического духовенства на о. Анзер, которое обвинялось «в создании
антисоветской группировки, ведущей антисоветскую агитацию, тайно совершавшей
богословские и религиозные обряды и осуществлявшей нелегальную
связь с волей для передачи за границу сведений шпионского характера о по-
162 163