ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
ложении католиков в СССР». На следствии о. Иоанн, судя по документам, держался
мужественно. 6 июля он говорил: «За время моего пребывания в Соловках
я имел связи в Ленинграде с нижеследующими лицами, прихожанами
моего прихода по Мастерской ул. Д. 9: СУТУЛО, ПОДВИНСКИМ, ЖЕЛОБОВ-
СКОЙ и др 73 . Я потерял память и других фамилий не помню. Например,
Подвинского не помню. Я получаю постоянно посылки от разных даже мне неизвестных
лиц из прихожан-католиков, а также от Польского и Международного
Красного Креста. За 5 лет я писал в среднем раз в месяц лицам, приславшим
мне посылки или деньги. Мои письма были деловые, но я им в письмах
советовал жить по-католически, придерживаться законам религии и благодарил
за посылки. Все эти лица не были связаны со мной родственными узами,
все люди чужие, просто католики . Считаю себя глубоко убежденным твердым
католиком и священником. Я готов за свои католические убеждения даже
пожертвовать своей жизнью. Все директивы и предписания костела и папы –
как его начальника обязательны для всех священников, в том числе и для меня.
Булла „Quatragezimo Anno” 74 мне неизвестна, но если бы я ее получил, то ее
выполнение для меня обязательно».
О. Иоанн особенно мучился оттого, что ему приписывались некие «дневники»,
якобы изъятые при обыске в его квартире и опубликованные. Он дал
об этих «дневниках» такие показания: «Никакого дневника я, будучи ксендзом
на воле и вообще в своей жизни, не вел. Было одно время, что я делал митрополиту
Роппу доклады в письменном виде. Эти доклады были чисто деловые, касающиеся
только костельной жизни. Ничего политического я не преследовал.
Я всегда относился в своих письмах, речах, поступках и проч. лояльно к Советской
Власти. Составление приписываемого мне дневника контрреволюционного,
шпионского и антисоветского характера я категорически отрицаю.
В письмах архиепископу Роппу и в докладах ему я представлял только правду
текущего момента – для его сведения».
9 июля датировано постановление о предъявлении о. Тройго обвинения
по ст. 58-10 УК и о направлении его в распоряжение ОГПУ Ленинградского военного
округа. 10 июля обвинение было предъявлено.
О. Донат Новицкий вспоминал: «Семеро из 32 отцов арестованных в Анзере
13 июля 1932 г. были отправлены из Соловков в Ленинградскую тюрьму.
Это: кс.-каноник И. Тройго, кс. В. Дейнис, кс.-каноник Т. Матулянис, кс. П. Хомич,
кс. И. Савинский, кс. Ф. Буяльский и я. По словам следователя Паукера,
были отобраны вожаки, которые слишком смело и якобы дерзко руководили
коммуной ксендзов. Пять ксендзов из оставшихся на Соловках двадцати пяти
членов бывшей коммуны и два из привезенных в Ленинградскую тюрьму были
отправлены в конце августа в Ярославский изолятор, а оттуда в Польшу.
В наиболее тяжелом положении из сидящих в Ленинградской тюрьме находится
кс.-каноник Тройго. В руках ГПУ оказалась его переписка с преосв. Эдуардом
Роппом. В письмах кс. Тройго есть неудачные места, которые ГПУ несомненно
используют для серьезного обвинения».
Следующий по хронологии документ в деле зафиксировал смерть
о. Тройго:
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
«ЗАМ НАЧ ОО ОГПУ - тов. ДЬЯКОВУ
ОСОБЫЙ-I
19 Августа 1932
№ 157850и
гор. Москва
Настоящим сообщаем, что прибывший в числе 8 чел. из Соловков ксендз
ТРОЙГО Иван Иванович (след. дело № 1967-32 года, см. доклад о раскассировке
„коммуны” ксендзов в Соловках) скончался в больнице ДПЗ ПП 11/VIII-32 г.
вследствие кровоизлияния в мозг 75 . У Тройго в СССР никаких родственников
нет. С 22-го Июля, т.е. со дня его приезда в Ленинград, до его перевода в больницу,
куда он прибыл в бессознательном состоянии, ксендз Тройго был совершенно
изолирован от внешнего мира. Тройго пробыл в больнице всего несколько
часов, так как он заболел в ночь с 10-го на 11-е августа с.г.
Во избежание антисоветской деятельности и нежелательных слухов, в связи
со смертью ТРОЙГО, нами приняты меры к захоронению его в известном нам
месте 76 и под фиктивной фамилией – САЛАМАХИНА Петра Семеновича» 77 .
Однако этот документ – не все, что известно о последних днях о. Иоанна.
В деле содержится и другой:
«ТОЛЬКО ЛИЧНО. СОВ. СЕКРЕТНО
ОСОБОУПОЛНОМОЧЕННОМУ ПП –
тов. ДЕНИСЕВИЧУ
СЛУЖЕБНАЯ ЗАПИСКА
I ОТД ОО ЛВО
16 сентября, 1932
№ 159780К
Препровождая при сем подлинник акта вскрытия тела умершего 11/VIII
в больнице при ОДПЗ-2 заключенного ксендза ТРОЙГО И.И., сообщаем, что
ксендз ТРОЙГО прибыл в Ленинград 22/VII в числе других ксендзов (след. дело
№ 1967-32 г.) и содержался под стражей сов. секретно. Когда он умер во избежание
разных толков среди к-р католического населения, а также зарубежом,
было дано распоряжение Уполномоченному Ш Отд. ОО тов. Паукер о принятии
мер к сов. секретному захоронению тела умершего после предварительного
вскрытия тела. Вскрытие тела было обставлено также весьма секретно.
ТРОЙГО захоронен на Преображенском кладбище под фамилией САЛАМА-
ХИНА Петра Семеновича.
ПРИЛОЖЕНИЕ: Акт вскрытия
ПОМ НАЧ I ОТД ОО
(Озолин)
Оперуполномоченный:
(МАКСИМОВ)».
То, что происходило с о. Иоанном в ленинградской тюрьме, в точности неизвестно,
но вряд ли он не подвергался новым допросам. Тело о. Тройго было
75
В другом документе подборки Мемориала – «в 17 ч. 30 мин. при явлениях упадка сердечной
73
Возможно, о. Тройго было известно, что эти люди уже арестованы.
74
Так в тексте (очевидно, тот, кто вел протокол, не знал латыни). Quadragesimo anno – Апостольское
послание Папы Пия XI на тему социального учения Церкви.
деятельности», что зафиксировал дежурный врач Кенигсберг.
Преображенское кладбище в Ленинграде.
Резникова И.А. Католики на Соловках. СПб., 1997. С. 19.
164 165
76
77