ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
деньги из Ватикана, через Французское посольство. Кроме того, закупку о. Потапием
вина для совершения Литургии следователь интерпретировал как
спаивание крестьян. В дополнение к этому, о. Потапий обвинялся в доставке
секретного пакета из Москвы в Крым, от еп. Нёвё к еп. Фризону.
10 августа 1927 г. по делу о. Потапия было вынесено заключение. Затем
следственное дело и сам о. Потапий были отправлены в Москву.
МУЧЕНИЧЕСТВО
12 сентября 1927 г. на судебном заседании Коллегии ОГПУ дело о. Потапия
было заслушано. Оно рассматривалось в порядке постановления Президиума
Центрального исполнительного комитета СССР от 9 июня 1927 г. О. Потапий
обвинялся по ст.ст. 70 и 58, пункт 5 Уголовного Кодекса СССР. Подсудимый
признал себя виновным в предъявленном обвинении, однако объективных
доказательств его вины в деле не имеется. Он был приговорен к заключению
в концлагерь сроком на десять лет, считая с 25 января 1927 г.
О. Потапий был отправлен в Белбалтлаг и в дальнейшем отбывал наказание
в разных отделениях этого лагеря. На Беломорско-Балтийский канал он
прибыл 8 октября 1927 г. 103 , затем оказался на Соловках 104 .
Когда он уже находился в лагере, вышло еще одно постановление. На заседании
той же московской Коллегии ОГПУ 24 марта 1928 г. было решено не
применять в отношении о. Потапия амнистию.
В лагере о. Потапий получал материальную помощь от Политического
Красного Креста.
К тому моменту, как он оказался на Соловках, там уже было много заключенных
священников как латинского, так и восточных обрядов (русские, грузины,
армяне). Находился там и экзарх русских католиков, о. Леонид Федоров.
О. Потапий быстро сдружился с собратьями. У него был прекрасный характер.
Он был назначен сторожем при музее, устроенном в одном из бывших соловецких
храмов. Там были и другие сторожа, обычные ссыльные. О. Потапий
постоянно просил оставить ему ночные дежурства, что, конечно, приветствовалось
его товарищами. На самом же деле во время дежурства он мог спокойно
служить литургию в охраняемой им церкви. В целом во время пребывания
в лагере о. Потапий, как и многие другие священники, старался совершать
литургию по возможности ежедневно (явно или тайно). Это было связано
с большими трудностями, т. к. приходилось разными способами добывать необходимые
для этого вещи. Например, о. Потапий, который был неплохим
портным, в 1928 г. своими руками сшил белое священническое облачение, трудясь
над ним «с особенным усердием и поистине детским увлечением», причем
сшил так хорошо, что оно использовалось им и другими священниками
как праздничное.
Священники, с разрешения лагерного начальства, в течение одного недолгого
периода существования лагеря могли открыто служить церковные
службы. Каждый раз они вынуждены были подавать заявление об этом зара-
103
Точное место, куда сначала был привезен о. Потапий, установить не удалось. В воспоминаниях
о. Доната Новицкого ошибочная дата прибытия о. Потапия: июнь–июль 1927.
104
Соловецкий лагерь особого назначения был отделением Белбалтлага.
нее и перечислять тех, кто будет присутствовать на службе, и священников, и
мирян. О. Потапий открыто служил сразу после своего приезда, в 1928–1929 гг.
В какой-то момент начальство лагеря изменило свое решение и сделало режим
более строгим. В апреле 1929 г. о. Потапий вместе с отцами Леонидом
Федоровым и Николаем Александровым участвовал в Пасхальном богослужении.
Вскоре после этого они и еще несколько священников были переведены
в одно из отделений Соловецкого лагеря – 12-ую роту, по определению о. Доната
Новицкого – «кошмарную соловецкую клоаку», откуда они не могли выходить
в свободное от работы время. Затем все заключенные на Соловках католические
священники в июне 1929 г. были переведены в очередное отделение
лагеря – на остров Анзер – и изолированы от других заключенных на самой
северной оконечности острова – в командировке 105 «Троицкая». Туда попал и
о. Потапий.
Католические священники разных обрядов – римо-католики, русские католики,
армяне, грузины – организовали своеобразную «коммуну». В диалоге
с лагерной администрацией они выступали единой группой – например, вместе
не работали в воскресные и праздничные дни, отрабатывая свои задания
в другое время, вместе отказались подписаться на государственный заем, так
как государство могло использовать собранные таким способом деньги, в том
числе, на антирелигиозные цели. За внутренним распорядком в «коммуне»
следил избираемый среди священников «староста».
Члены коммуны, несмотря на постоянные обыски, сумели сохранить необходимые
для совершения богослужений облачение, иконы, утварь, богослужебные
книги. Вино и хлеб для богослужения они получали в посылках
с воли. Им нужно было тайное место для совершения литургии, и усилиями
о. Потапия, о. Н. Александрова и о. Д. Новицкого оно нашлось в лесу, недалеко
от барака.
Для устройства алтаря и службы на нем в соответствии с разными обрядами
необходимо было передвинуть большие камни. О. Потапий, обладавший
большой физической силой и сноровкой в работе, сумел справиться с этой задачей.
Он и служил на этом алтаре одним из первых. Но совершать литургию
в лесу в холодную погоду было нельзя, поэтому служили также на чердаке
барака, в котором жили. Так как потолок был низкий, всю службу приходилось
проводить, стоя на коленях. Лишь к концу пребывания на о. Анзер стало
возможно проводить богослужения в более удобном помещении, где можно
было стоять в полный рост.
Члены «коммуны» вели общее хозяйство, отдавая все продукты, получаемые
по лагерным пайкам, и все продовольственные посылки в один общий
фонд, который расходовался на общее питание. О. Потапий по крайней мере
в 1932 г., до ареста, официально был поваром командировки Троицкой и готовил
пищу для всех заключенных из лагерных пайковых продуктов (из продуктов,
получаемых в посылках, пищу для «коммуны» готовил другой человек).
В октябре 1931 г. о. Потапий находился в лазарете на центральном острове
Соловков (в Кремле). Ему была сделана операция по поводу геморроя. В это
же время в лазарет был привезен священник из «коммуны», о. Феликс Любчинский,
заболевший в августе, но все еще не имевший официального диагноза,
хотя его состояние становилось все более тяжелым. О. Потапий стал са-
202 203
105
Этим словом называлось небольшое лагерное подразделение.