ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
жизней за спасение России и за священников и избрали себе духовные девизы.
М. Екатерина избрала слова: «Христос не сошел с Креста, но Его сняли с него
мертвым», – указывающие на ее желание единения с распятым и страдающим
Господом, пока Он сам не снимет ее с креста посредством смерти.
В 1920–1922 гг. в доме у Абрикосовых прошло несколько собраний с участием
католического и православного духовенства, а также представителей
московской интеллигенции, на которых обсуждались возможности воссоединения
православия с Католической Церковью. Доносы об этих встречах поступили
в органы советской власти, которые любую подобную встречу считали
контрреволюционной, в результате чего была проведена серия арестов их
участников, в том числе и о. Владимира Абрикосова. 17 августа 1922 г. он был
арестован и приговорен к расстрелу, замененному затем высылкой за границу.
В сентябре он навсегда покинул Россию. М. Екатерина тяжело переживала
эту потерю духовно близкого ей человека и важного помощника в ее трудах.
Имея возможность выезда за границу вместе с мужем, она, тем не менее, осталась
в России – из верности общине и ради исполнения своего обета жертвы
за Россию. В письмах о. Владимиру она постоянно напоминала о необходимости
стремления к святости, о важности молитвы, о необходимости содействовать
из-за границы делу русской византийской миссии. Несмотря на помощь
о. Николая, еще не имевшего достаточного опыта, она ощущала свое
одиночество и беспомощность, не теряя, однако, как показывают ее письма,
постоянного упования на Бога.
В эти годы среди католиков в России существовало разное отношение
к миссии и к византийскому обряду в Католической Церкви. О. Леонид Федоров,
желая быть верным принципам, указанным в энциклике Льва XIII
«Orientalium Dignitas Ecclesiarum», настаивал на том, чтобы все православные,
присоединяющиеся к Католической Церкви, сохраняли византийский обряд.
Он также считал нужным ограничивать латинскую миссию среди русских,
чтобы не наносить ущерба делу будущего воссоединения Русской Церкви
с католичеством. Эта позиция о. Федорова и нормы, провозглашенные энцикликой
Льва XIII, не были поняты как некоторыми подчинявшимися ему
священниками, так и латинскими священниками разных национальностей,
не видевшими проблемы в присоединении тех русских, кто просил об этом,
к латинской Церкви. Поскольку среди латинских священников Москвы и Петрограда
преобладали поляки, это непонимание привело к распространению
среди некоторых русских греко-католиков (включая и о. Леонида Федорова)
мнения о том, что поляки стремятся подчинить себе русских католиков.
К 1921 г. м.Екатерина практически полностью приняла как взгляды о. Леонида
Федорова на католическую миссию в России, так и это критическое отношение
к полякам.
До 1922 г. м. Екатерина могла поддерживать только неофициальные
духовные связи с руководством Ордена Проповедников через знакомых
в Риме. В конце 1922 г. служивший в Петрограде о. Жан-Батист Амудрю,
ОП, единственный доминиканец, оставшийся в России после отъезда о. Либерсье,
посетил общину московских сестер-доминиканок и, по их просьбе,
просил у Генерала Ордена Проповедников официально принять их общину
в Орден. В марте 1923 г. последовал положительный ответ, при этом генерал
Ордена назначил о. Амудрю своим представителем для московских
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
доминиканок. С того времени о. Амудрю регулярно посещал общину, через
него сестры поддерживали связи с руководством Ордена. Об общине
были опубликованы две заметки в официальном издании Ордена. Таким
образом, в 1923 г. становится ясен официальный статус и каноническое положение
общины.
С отъездом о. Владимира не прекратились ни приходская работа (опекой
прихода занимался о. Николай Александров), ни развитие общины сестер-доминиканок.
М. Екатерина посвящала много времени и сил духовному формированию
сестер и их католическому образованию, под ее руководством сестры
занимались переводами, обучали друг друга и прихожан, катехизировали
верующих, вели кружок по изучению Евангелия. При приходе существовала,
втайне от советских властей, школа для детей прихожан, воспитывались сироты
(три мальчика). При приходе также кормились голодные, сестры ухаживали
за больными. Во всех этих делах принимала участие м. Екатерина, в трудностях
уповая на помощь Бога, Пресвятой Богородицы и св. Иосифа. Cама она
читала для интересующихся лекции на различные церковные темы, продолжала
заниматься переводами католической (прежде всего доминиканской)
литературы, составила несколько собственных сочинений, преимущественно
размышлений, для духовных упражнений сестер, регулярно проходивших
под ее руководством. Из написанного ею сохранились только размышления
«Семь слов Господа нашего на Кресте». Собеседования м. Екатерины производили
на слушателей большое впечатление. Труды сестер сильно содействовали
обращению людей в католичество. Духовная жизнь самих сестер углублялась
под влиянием м. Екатерины и о. Николая Александрова. Воспоминания
сестер отмечают мужество в преддверии гонений, верность сверхъестественным
принципам, высокие естественные и сверхъестественные добродетели
м. Екатерины.
В общине сестер м. Екатерина пользовалась большим уважением, сестры
охотно слушались ее, многие из них открывали ей свои помыслы. Теплые отношения
поддерживал с м. Екатериной экзарх о. Леонид Федоров, он с похвалой
отзывался об общине и дисциплине в ней. На случай своего ареста экзарх
доверил м. Екатерине распоряжение денежными средствами.
Помимо этих положительных оценок личности и апостольского рвения
м. Екатерины сохранились и критические высказывания русской католички
Юлии Николаевны Данзас. Она в 1920 г. стала католичкой и принадлежала
к похожей на монашескую общине, которую в Петрограде пытался создать
о. Федоров. Несколько раз побывав в Москве, она знакомилась с жизнью общины
сестер и с м. Екатериной. Из этих встреч она вынесла критические наблюдения.
Она утверждала, что м. Екатерина пользовалась слишком большими
привилегиями среди сестер. Нарекания у Данзас вызывало также
большое уважение и доверие сестер к настоятельнице и характер отношений
внутри общины, особенно – исключительное положение настоятельницы
среди других сестер. После публикации этих свидетельств в 1966 г. в книге
диакона Василия фон Бурмана ЧСВВ, посвященной жизни о. Леонида Федорова,
одна из выживших сестер доминиканской общины м. Екатерины
в своем письменном свидетельстве опровергала многие утверждения автора,
объясняя их недостаточным знанием фактов и поверхностностью суждений
со стороны Ю.Н. Данзас.
214 215