ХРИСТОМ ДО КОНЦА

СО ХРИСТОМ ДО КОНЦА
ее беседовать с молодыми людьми, искавшими истину. Крушельницкая помогала
им найти литературу и с этой целью переводила с французского данные
епископом религиозные книги.
Апостольство Крушельницкой проявлялось в повседневной жизни, среди
знакомых людей. Она приглашала к себе домой родственников, подруг и соседей,
хотя это было опасно. Особенно близка была Крушельницкая со старшей
подругой (род. в 1885 г.) Ольгой Фицнер, с которой познакомилась, когда
Крушельницкой было 13 лет, и которая в зрелом возрасте присоединилась
к Католической Церкви в восточном обряде. Крушельницкая дружила также
с Софьей Эйсмонт (с. Филоменой), членом Абрикосовской общины, которая
в 1924 г. вместе с м. Екатериной (Абрикосовой) и другими членами московской
общины доминиканок III Ордена св. Доминика была осуждена на 3 года
ссылки, затем еще 2 года не имела права жить в 6 крупных городах СССР и
вернулась в Москву только в 1931 г. Софья Эйсмонт хотя и была на свободе, но
за всеми бывшими узниками следили, поэтому дружить с ней было опасно.
Среди знакомых Крушельницкой появилась молодая девушка, студентка
Анна Бриллиантова, отец которой был репрессирован. Она металась между
верой и атеизмом. Крушельницкая пыталась помочь ей понять, что именно и
почему происходит в России под властью большевиков, и как к этому относятся
католики, направить ее мысли в христианское русло.
В декабре 1932 г. Крушельницкая познакомилась с освобожденной из
тюрьмы основательницей московской общины доминиканок-терциарок м.
Екатериной (Абрикосовой). М. Екатерина, арестованная в 1923 г. и приговоренная
к 10 годам лагеря как «руководительница» «Московской контрреволюционной
организации», была в августе 1932 г. освобождена досрочно после
хирургической операции по поводу рака. Ей было запрещено проживать
в крупных городах, и она жила в Костроме, а в Москву приезжала для продолжения
лечения, посещая при этом храм Святого Людовика. Крушельницкая
знала эти обстоятельства и не могла не понимать, что встречи с таким человеком
могут привести ее саму и всех, кто у нее собирался, к аресту. Тем не менее,
она несколько раз пригласила м. Екатерину на свою квартиру, чтобы та провела
беседы с собиравшейся там молодежью. Всего таких встреч с Абрикосовой
было три, в первый раз – в конце июня 1933 г. Софья Эйсмонт, прошедшая
тюрьму и ссылку, упрекала Крушельницкую в неосторожности, но та и дальше
проводила встречи.
Эти беседы оказались полезными и для Крушельницкой, были поддержкой
в вере и помогли коррекции ее взглядов на положение в стране.
Советская политическая полиция постоянно следила за еп. Нёвё, которого
считала французским шпионом, выявляя все его контакты, поэтому обнаружение
собраний на квартире Крушельницкой было лишь вопросом времени.
ГПУ послало на такую встречу осведомителя, которым, вероятно, была одна из
подруг Анны Бриллиантовой.
27 июля 1933 г. ГПУ провело обыск у Крушельницкой и арестовало ее.
Была изъята переписка Крушельницкой и её дневники. Крушельницкая болела
и просила о медицинском освидетельствовании. Сведений об исполнении
этой ее просьбы нет. После ареста её поместили во внутренний изолятор
ОГПУ, в Москве, на ул. Большая Лубянка.
МУЧЕНИЧЕСТВО СЛУГ БОЖЬИХ В СОВЕТСКОМ СОЮЗЕ
Через день, 29 июля, Крушельницкая была допрошена о людях, бывавших
у нее на квартире, с указанием их адресов и даже каких-то подробностей их
биографии. Возможно, они были изъяты из переписки и дневников. Однако,
так как указаны только лица, бывавшие у Крушельницкой в 1933 г., возможно,
что это лишь те люди, о которых знала доносчица. Следователю были известны
некоторые фразы, прозвучавшие на встречах с м. Екатериной, и, возможно,
Крушельницкая по ним вычислила, когда именно на встречах мог присутствовать
доносчик. Относительно двух из посетительниц квартиры она настаивала,
что они зашли случайно.
Кроме того, ее допрашивали по поводу найденной у нее при обыске брошюры
«Протоколы сионских мудрецов». Крушельницкая не отказывалась
от своих суждений о положении в СССР, связанном, в ее понимании, с гипотетическим
захватом власти евреями.
7 августа её обвинили по статьям 58-10 и 58-11 УК РСФСР как активную
участницу контрреволюционной организации.
Её допрашивали в течение нескольких месяцев. Следствие должно было
привести к подтверждению изначально созданной и давно уже опробованной
в СССР схемы: заключенный принадлежал и активно участвовал в деятельности
контрреволюционной организации. Организация должна была преследовать
несколько стандартных в советской обвинительной практике целей –
от восстановления в России конституционно-монархического строя (в данном
случае – при помощи Ватикана) до покушения на Сталина.
Крушельницкая на допросах держалась стойко, открыто говорила о своих
убеждениях – о том, что она полька-патриотка, что считает советскую систему
неприемлемой из-за отсутствия гражданских свобод и невозможности открыто
исповедовать свою веру, а также о том, что Церковь подвергается преследованиям
и «лучшие дети Церкви репрессируются». Желая защитить невиновных
людей, она брала на себя «наиболее активную, руководящую роль»
в несуществующей организации, обвиняла себя в том, что ее беседы отрицательно
повлияли на молодую девушку, Анну Бриллиантову.
Все политические обвинения против еп. Нёвё Крушельницкая, категорически
отметала. Она настаивала на том, что девушки-студентки обращались
с религиозными вопросами к ней, а не к еп. Нёвё.
На основании допросов людей, знакомых Крушельницкой, ГПУ «обнаружило»
существование террористической организации, которая готовила покушение
на Сталина. Главной «террористкой» была сделана молодая, нервная,
с расшатанной психикой Анна Бриллиантова. После четырех дней и ночей
непрерывных допросов она начала подписывать самые неправдоподобные и
чудовищные «показания», в том числе – о подготовке покушения на жизнь
Сталина. Бриллиантова называла Крушельницкую своей вдохновительницей
в организации покушения.
Следователь добился дачи обвинительных показаний на Крушельницкую
также от других арестованных, в том числе от ее юной племянницы, Веры,
18-ти лет. Вера была знакома с сыном народного комиссара обороны СССР
К.Е. Ворошилова, училась вместе с ним в техникуме и бывала у него на даче
и в квартире в Кремле. Поэтому, пользуясь ее неопытностью и страхом, следствие
навязало ей версию о том, что Крушельницкая и Бриллиантова хотели
использовать ее для реализации своих планов и поэтому выспрашивали о рас-
248 249