Prokopyev_monology

утратил зеркальный форс. Развела хозяйка огонь — скорей-скорей
чайку испить, — а воду в спешке, жажда уж слишком понукала,
забыла налить. Носик отвалился, ручки безвольно повисли...
Короче, наделала дслов. Одна надежда на отца Марии. Новый самовар
покупать и дороже, и душа прикипела к старому. Мастер
испорченный самовар разбирает, затем лудит, никелирует, припаивает
детали. Двое рабочих помогали отцу в мастерской, пристроенной
к их небольшому домику, что арендовали у генеральши
Приставкиной.
М ария в детстве любила заглядывать в мастерскую, хотя отец
не приветствовал: ни к чему дочке дышать производственными
выделениями. Правилось девчонке разглядывать самовары. Были
в форме рюмки — стоит этаким фертом, гранями играет, встречались
широкой вазой или шаром. Самая незатейливая форма — банкой.
А самая замысловатая... Так устроен человек — в любом деле
ему хочется что-нибудь вычурное сотворить. Мастера по самоварам
не исключение. Редко, но приносили на починку самовары петухом.
Кран в виде гордой петушиной головы, гребень —ручка крана,
стоит па куриных, как у избушки Бабы-ягп, лапах, крылья сложены.
Петухи-самовары были небольшие —литра на три.
В мастерской имелся горн, токарный станок. Принимались заказы
на водопроводные работы, отец обзавёлся всем необходимым
сантехническим инструментом. Много вывесок призывно красовалось
на воротах дома. Но в один момент сиротливо осталась одна —
«Точу коньки». Генеральша Приставкина потребовала закрыть
мастерскую, получила предписание от властей: помещение не соответствует
нормам эксплуатации подобного производства. Пришлось
отцу пристройку, что сам строил, сломать.
Через семьдесят с лишком лет после того случая Мария Н и­
кандровна скажет автору этого повествования: «Вдруг всплывает
что-то давно забытое. На днях вспомнила: раздался требовательный
стук, озабоченный отец вышел из дому, а вернулся с хохотом.
Пузатенький японец с портфелем, зубы вперёд торчат, потребовал:
«Э-э-э, коняк!» «Какой коньяк?» —отец понять ничего не может.
Японец своё алкогольное твердит: «Э-э-э, коняк». Ясно, что
самурая обуревает желание выпить, но при чём здесь он? Японец
сердится, тычет пальцем в ворота... Тут-то отец догадался, откуда
японский «э-э-э коняк» взялся. Подвёл азиата вплотную к вывеске
«Точу коньки». «И где здесь коньяк?» — спросил».
Ещё один раз памятно военный японец к ним нагрянул, по уже
другой, п не по зову вывески, а по зову сердца. Японцы в 1931 году
Крест для родителей