Prokopyev_monology

П ольское блюдо, надо полагать, дед привнёс в их кухшо. Туш ё­
ная картошка с мясом.
Вадим на цыпочках прошёл через комнату, где спала жена
в кладовку, достал портфель деда, принёс на кухню. Кожаный, застёгивающийся
двумя ремнями. Там были документы, удостоверения:
член общества «Смычка города с деревней», «Друг детей»,
«Красного Креста», «О СОЛВИ ЛХ И М » — общества содействия
обороне и авиационно-химическому строительству РС Ф С Р. Среди
прочего пачка сложенных вчетверо газет «ORKA» на польском
языке за 1929 год. Газета издавалась в Минске Коминтерном. Дед
бережно хранил её экземпляры. Душа тянулась в Польшу. Он, говорят,
преображался при любом упоминании о Польше. Глаза загорались;
этого, казалось бы, из камня выточенного человека охватывало
волнение.
В Омске были поляки из потомков сосланных в Сибирь участников
польских восстаний, а также поляки, занесённые революцией.
Возможность общения с ними для деда-чекиста исключалась
в принципе. Уж оп-го прекрасно знал, какую это могло дать зацепку,
дабы раздуть слона. Его коллеги на пустом месте заговоры стряпали.
В мгновение ока можно оказаться участником какого-нибудь
бело-польского подпольного контрреволюционного комитета.
«Отец рассказывал, — Гоша взял фотографию деда: бритая голова,
усики «под Берию», —дед песен не пел, но в хорошем расположении
духа мурлыкал полонез Огнпского».
«Эту шинельку я хорошо помню, — ткнул в альбом пальцем
Гоша. П а фото стояла у дома в Привокзальном посёлке бабушка
с маленьким В адимом на руках. — Она уж е на пенсии давно была,
на колонку за водой или в магазин в ней ходила. Платочек какойнибудь
простецкий и эта шинель... Забавно выглядело...»
М ать рассказы вала Вадиму, что, когда умер Сталин, бабушка
Ж еня плакала навзрыд, стенала: «Как же мы без тебя жить-то
будем?» Это было её божество. Плакала, как по родному покойнику.
И повторила смерть кумира. Случился удар — инсульт, три
дня лежала одна в доме. Лишь потом увезли в больницу, где вскоре
умерла.
Братья попили чай на кухне, посетовали, что их фамилия вымирает
—у Вадима было две дочери в наследниках, у Гоши —одна.
Посидев часа два, из домашних Вадима так никто и не проснулся,
Гоша тихо ушёл. Лишь потом Вадим понял: брат приходил про­
Рукомойник