Prokopyev_monology

Крещается раб Божий
Командиры гонят пехоту. Наверное, фланги уш ли. Л еж им
под обрычиком, поступает команда: вперёд! Но с условием: если
захлебнётся атака, танки отходят, пехота остаётся лежать. Чё, д е­
скать, её туда-сюда гонять. Может, так меньше потерь будет. И снова
атака захлебнулась, танки восвояси попятились, мы остались
без прикрытия. Снаряды летают, пули свистят... По полю воронки.
Я в одну упал, жду команды на новую атаку. Но раньше атаки
в край воронки снаряд угодил. Осколком мне пилотку снесло,
кожу распороло, кровь потекла ручьём. Не успел я сообразить,
что к чему, в воронку скатывается старш ина медслужбы. Совсем
не потому, что я ранен. Не ко мне шла, меня и не видела, от нуль
прыгнула в воронку. Ползла к раненому бойцу, который чуть поодаль
от меня лежал. Увидела мою распоротую головушку, перевязала.
А уже командуют: «Вперёд!» Я за карабин и в атаку. Надо гадов
давить. Сколько можно? Три четверти роты потеряли на Зееловских
высотах. Берлин рядом, пора кончать с фаш истским логовом.
Рвусь туда, но старшина медслужбы не даёт водрузить зн а­
мя над рейхстагом. Меня за ногу схватила и тащ ит в другую от л и ­
нии фронта сторону...
Кстати сказать, как перешли германскую границу, две, даже
три поголовные страсти напали на солдат. Если попадётся аптека
на пути — хана. Расстреливали до последнего пузырька. Витрины,
банки, склянки, стеклянные шкафы крошили пулями, ни одна посудина
не оставалась в живых. К зеркалам в домах такое же ненавистное
отношение. Увидел — разбей. И массовый психоз: распороть
подушки, перины — пустить пух на волю. Что к чему? Летал
пух, как снег, во всех населённых пунктах.
На Одере — мы как раз стояли в обороне — поступила ком анда:
каждому подразделению сделать Знамя Победы. Каждая рота,
чуть ли не каждый взвод должны быть готовы к водружению. Чтоб,
значит, захватив рейхстаг, не оказалось так, что оповестить на весь
мир победный момент нечем. Нет знамени под рукой. Команду
дали, но материал на полотнище бери, где хочешь. У интендантов
нет. Прояви, солдат, инициативу. Кашу из топора ты умеешь варить,
знамя и подавно должен организовать. Мы остановились на
наперниках от перин. Перекромсали их к тому времени не пересчитать,
попадались и красные. Нашли целую, нераснорогую красную
перину. Одно плохо — с внутренней стороны ткань утыкана
пухом, пером. Ничего, решили, постираем... Тёрли-тёрли, мылили-мылнли,
всё равно после просушки только одна сторона иолу-