Prokopyev_monology

чиркнул спичкой, и через минуту вкусно запахло берёзовым ды ­
мом. Снял рубашку. Утро было прохладное, но грело выпитое вчера.
Ж адно приложился к бутылке с минералкой...
Она вышла в предбанник, развесила сетчато-паутинистое бельишко
на верёвку.
Он притянул Её к себе, чуть опасаясь — вдруг опять оттолкнёт,
Она плотно прижалась...
«Пойдём на полок», —выдохнула в шею.
Было нежно до невесомости в сердце и неистово, ласково
и пронзительно радостно. Слетали с губ сумасбродные слова, хотелось,
чтобы минуты длились и длились...
Вдруг в Его левом бедре с внутренней стороны обозначилась
солнечная точечка — преддверие пика восторга, когда уже обратной
дороги нет, точка превратилась в золотистую короткую иглу,
дыхание запылало, шумно вырываясь из лёгких... Игла вонзилась
сладким секундным уколом и исчезла...
Они замерли...
Гудел огонь в печи. И з крана капала вода. Редкими шлепками
капли разбивались об пол.
Он благодарно поцеловал Её в шею и, счастливо опустошённый,
продекламировал:
— «И бёдра её метались, как пойманные форели, то лунным
холодом стыли, то белым огнём горели»...
— Гарсиа Лорка...
— О! — удивился Он. — Знаешь?
— Ф илолог. Университет окончила. Почти не работала, правда,
по этой специальности... В другом переводе звучит так: «Была
сё гладкая кожа бледнее луны сиянья, разлившегося но стёклам...»
— «И лучшей в мире дорогой до первой утренней птицы меня
этой ночыо мчала атласная кобылица», — с закрытыми глазами,
лёжа на спине, Он нежно гладил Её руку.
— Тож е филолог?
— Технарь, по в студенчестве нравился Лорка.
— Я писала курсовую по нему...
Парная ещё не набрала палящего жара. На полке было очень
даже комфортно, тела омывало сухое банное тепло. Он тихо запел:
«Не уходи, побудь со мною, здесь так отрадно и светло...»
Она повернулась к Нему и стала подпевать на ухо: «Я поцелуями
покрою уста, и очи, и чело...»
Оброненный билет