Prokopyev_monology

Союзе? А встралия дала им столько подъёмных денег, высыпали
в кресло, оно полное... Стройтесь, обживайтесь... Приехали сначала
в Д ж илонг, это самый юг. Отцу не климат, влажность большая,
врачи порекомендовали сменить место жительства, перебрались
в Сидней. Ж енька с женой, двое детей, тёща Женькина и младшая
сестра жены.
Освободили меня третьего января 1955 года. Сколько мечтал
об этом дне! И мечтал, и не верил, что доживу! Сколько раз думал:
лучше умереть, чем так мучаться. Наконец — свобода. Но ко мне
прицепились двое наших «китайцев». Гена Васильев — полукровка,
отец китаец, мать — русская. И украинец — Тарас Стаценко.
Он потом в О мске па хлебовозке работал, свиней держал, по десять
штук вы кармливал. У Омки под берегом дом построил. Жена
приехала к нему из Харбина с двумя сыновьями. Генка с Тарасом
ко мне прицепились: «Давай вместе поедем». Они освобождались
седьмого января и тоже в Омск следовали. Просят: «Подожди нас,
компанией лучш е в дороге». Я был комендантом, со мной считались.
Говорю: «Просите начальника лагеря».
«Вы что? — опешил начальник. — Узнают, меня на ваше место
посадят, я не имею права, это же насилие».
Чудно, начальник лагеря говорит про насилие.
«Они без меня, — объясняю, — боятся, считают, что со мной хорошо
доберутся до места, ведь я везучий, меня одного из первых во
всём Речлаге освободили».
«Н е знаю, что и делать? Такого в моей практике не было — зек
не спеш ит из лагеря. Попробую, но спать теперь не буду, какую ответственность
на себя беру».
И я, свободный, живу в лагере за колючкой. Четыре дня пересидел.
Утром седьмого января проснулся и запел во всё горло, на весь
барак: «Рождество Твое, Христе Боже наш, возсия мирови свет разума...»
Стаценко подскочил, через проход спал: «Ты что?»
— Рождество сегодня! — говорю. — Рождество!
— Я и забыл от радости.
— И мы, Тарас дорогой, снова рождаемся!
Васильев в пляс пустился, полукитаец, а по-русски дробь как
даст!
— Рождаемся, Юра! Рождаемся!
Везучий