Prokopyev_monology

чисто условны й, так сказать — гипотетический, называли крпейки,
но их не было. Ох, потом мне преферанс как пригодился после
войны. В Германии, в советской оккупационной зоне. Не в дурачка
нашим оф ицерам -победителям хотелось играть. Узнали, что я мастак
по префу, начали требовать: учи. Я за три-то года немецкой оккупации
и слесарем стал отличным, и преферансистом отменным.
В учениках, не по слесарному делу, по картёжному, ходили и капитаны,
и майоры... Дед И лья сам из Гомеля. В Минске у родственников
ж ил. В сорок третьем в ноябре пошёл в Гомель пешком и не
вернулся, потом узнали — погиб. Два года нас хлебом подкармливал.
Н адо оккупацию пережить, чтобы узнать, что за ценность
хлеб. Рисковал, вы нося с завода. И всё ради нас...
М инск в сорок четвёртом освободили и начали призывать молодёж
ь в армию . Кого раньше, кого позже — тщательно проверяли,
чем заним ался на оккупированной территории. В декабре меня
призвали, а с первого января я в действующей армии.
М ать тяж ело ранило в партизанах, она сразу после освобождения
Белоруссии вернулась в Минск, провожала на фронт, но тогда
не сказала, что я крещёный.
Попал я в пехоту родимую. Сколько но статистике пехотинец
дней ж ивёт целым — не помню. У меня чуть дольше получилось.
Восемнадцатого апреля, тепло уже, хорошо. Весной не то, что
запахло, она вовсю... И война подкатила к самому Берлину. Бой
на подступах. Н емцы на нашем участке выкатили зенитную артиллерию
па прямую паводку. И долбят, снаряды не жалеют. Семь
раз полк поднимался в атаку. Ряд немецких окопов, за ними зенитки,
которы е но танкам лупят, ну и нам достаётся. Между нами
и немцами ровное поле. Н а наше счастье — с перепадом. Идёт гладенько
в сторону наш их позиций, потом раз — обрывчик. Только за
ним и мож но укры ться на лысой местности. От обрывчика в наш
ты л поле идёт, в речуш ку упирается. Выскочим по команде в атаку,
танки впереди, мы под их прикрытием. До половины поля доходим
и назад. Н е дают немцы развить успех, захлёбывается атака,
откаты ваем ся назад. Танки начинают пятиться, нас давить. Немцы
по пехоте стреляю т, танки на нас прут. Что от немцев, что от своих
погибать одинаково не хочется. Не специально, конечно, танки
давили, они, боясь бочину или задницу подставить зениткам, задним
ходом отступали в укрытие... А на затылке и у танка глаз нет.
И тут не зевай, раздавят в суматохе... Попадали ребята под гусеницы.
И не один-два...
Крещается раб Божий