Prokopyev_monology

щаться. Умер, страшно мучаясь, через полтора месяца. Сразу после
смерти приснился Вадиму растерянным, всё спраш ивал: «Вадик,
что со мной? Что со мной?» Вадим отвечал: «Гоша, не знаю, дорогой,
не знаю» Тот будто не слышал: «Скажи, что со мной?»
В ту последнюю встречу Вадим вышел проводить Гошу, надо
было купить сигарет. Уже прощаясь, Гоша обронил: «Кем же был
наш дед?»
Мой дед, возвращ аясь с работы,
Так руки отчаянно мыл,
До боли мыл, до ломоты,
До обнажения жил.
Гремел рукомойником яро,
И страшен казался тот гром.
Ни струйки горячего пара
Уже над накрытым столом,
Но руки терзал и топил
В бегущей рывками воде.
Л был кем, да просто водилой,
Ш офёром в НКВД.
И детям его рукомойник
Всё снился сквозь множество лет,
Как будто отец их покойный
Гремит и гремит им чуть свет.
И вот уж состарились внуки,
На правнуках соль седины,
Но те же гремящие звуки
До них долетают сквозь сны.
Прибиты навек к изголовью,
Дарованы им навсегда,
И порохом пахнет, и кровыо,
Бегущая в вечность вода’.
♦ ------------
* Стихотворение Эдуарда Каня.