Prokopyev_monology

строители... П раздновали сдачу нового моста, открывали шампанское,
струя как даст... И в портрет Ленина... Всех, кто был за столом,
арестовали...
М остостроители — ф итили оба. Только и могли работать
предзоппик граблям и разравнивать... А у охранников на вышках
«шмайсеры», как ш вейные маш инки строчат...
Ыо воры перескакивали через забор. Раз случай. Привезли
бытовых, до этого была одна 58-я, потом решили разбавлять бытовиками
— блатными. Они издевались над нами, обворовывали,
унижали. И всё с согласия начальства. Это ворьё, убийцы, нелюди
считались социально-близкими советскому строю, а мы — враги.
Приш ёл этап с блатными, они не работают, ему западло лопату
в руку брать, а начальство попустительствует. Вор в законе приходит
с этапом, заявляет начальнику лагеря: «Начальничек, я — Л е­
нинградский И нтеллигент, вор в законе, чтобы жратва была, мой
Петю нчик придёт со своей кастрюлькой... А если что, знай: твой забор
ерунда, тебя и дома достану». Вывески у них были: Ленинградский
И нтеллигент или какой-нибудь Московский Бродяга... ~
Раз начальник не послушался. Не наш, в другом лагере. Воры
в законе такж е сказали, чтобы Петюнчикам выдавали черпачок побольше
да погуще. У каждого вора в законе в прислужниках малолетки-заклю
чённые. Н ачальник наплевал на их условия. «У меня, —
говорит, — свои законы». Они: «Посмотрим на твои законы».
П етю нчик или другой кто из ворья проскочил через забор и зарезал
начальника лагеря.
В нашем бараке у вора в законе хлеб кто-то украл. Он глазами
повёл, на одного осетина указал: «Ты сожрал!» Тот начал клясться:
«Не я!» Бесполезно, приговор вынесен. К осетину подходят
двое, на пол бросили, доску из вагонки двухметровую вынимают,
под подбородок ставят и на горло торцом как надавили. Из носа, из
ушей кровь... И никого не наказали за убийство. А осетин ли взял
хлеб или кто... Зато наглядная акция возмездия в назидание другим
проведена.
К ворам в законе всё время приезжали какие-то деятели, хорошо
одетые, представительные, им давали свидание. Поговаривали
_ те жс воры. Поддерживали друг друга. Это были идол.ы лагерные.
Я с одним работал. Я был банщиком, а он, конечно, ничего
не делал. Только поговорить. Уважительно ко мне относился.
Чуть не каждый день называл свой адрес, на улице Подлужной
в Казани жил. «Ж ору Казанского там каждая собака знает!» Дескать,
освободиш ься, ко мне обязательно приезжай, я тебя озолочу.
Везучий