Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

112
евреем себя не чувствовал и даже не раз активно отталкивался от явно его
раздражавшей еврейской общности, от всем надоевшей особости и культа страданий.
Русский писатель, русский человек, по всему, по образу мыслей, по складу
характера.. Ну там кровь., но где она, эта кровь? Но вот приходят ученыефилологи,
специалисты по крови, и общими усилиями показывают: да вот же, вот
она!1 Леонид Осипович - вообще сионист (постыдный характер этого слова как бы
ясен заведомо), а Борис Леонидович — наоборот, но если копнуть поглубже, вогнать
подальше, да там еще слегка провернуть, то и выяснится...
И однако, среди многих врожденных еврейских пороков, обличаемых нашими
патриотами, среди тяжких пороков, большей частью придуманных, есть один действительно
существующий, свойственный если не Пастернаку, то все же, смею
утверждать, большинству евреев, живущих в России и преданных русской культуре.
Я имею в виду извечную еврейскую двойственность, которая после 48 года, и
особенно после 67-го, приобретает характер двойного подданства. Да, русский
язык и только он, культура, история, наконец, география; русский быт, проклинаемый
и любимый, въевшийся в поры кожи, в сетчатку глаз... Но и постоянное
знание, а вернее даже чувство, что где-то там, за горами-морями есть один
такой островок земли, н е и н о с т р а н н о е г о с у д а р с т в о , —
предмет сочувствия, стыда, сожаления, осуждения, гордости, страха, надежды, -
но всегда, независимо от окраски, — особого, пристрастного отношения.
Да, господа патриоты, это есть, это есть. И можно сюда накрутить сионистский
заговор, и жидомасонскую черную силу, и Антихриста, и мировое господство
— все это очень удобно и просто. А можно и так сказать: да что ж тут дурного?
Да во всем свободном мире ведь так и живут! Человек существует в одной культуре,
сохраняя при том интерес к другой или даже воспринимая их обе как равноправные...
И даже порой имеет двойное подданство — не душевное, а настоящее,
в паспорте... И только первобытная наша Россия, уж и так обожаемая нами
до боли в сердце, до каких-то едва не истерических всхлипов, все никак не
успокоится, не примирится, не примет людей такими, какие есть; все никак не
привыкнет любить ч у ж о е и не видеть в нем ни угрозы, ни конкуренции...
Скучно разбирать те мотивы, злобные, тайные, которыми в действительности
руководствуются вожди наших нацистских движений. Важно другое. Борьба с евреем
идет широким, развернутым фронтом, нарастает стремительно, лавинообразно
и снесет, конечно, не только евреев, что очевидно. Что может выставить против
этой лавины трезвая русская интеллигенция? Прежний стыдливо-уравнительный довод,
что евреи — такие же русские, уже не работает. Всем уже ясно, что не
такие же. И единственный выход - убедить начальство и массы, что ’’двойное
подданство” - не порок, а нормальное качество и состояние. Есть ли на это
надежда? Слабая...
Но тогда мне нечем утешить евреев, убежденных в том, что они евреи, и все
же не желающих — упаси Господь! — уезжать насовсем из этой страны. И себя
мне, значит, тоже — утешить нечем. Только чудо нас может сохранить и спасти.
Русское чудо под названием ’’авось”. Авось укрепятся национальные движения и
общины станут привычным обыкновением, авось настоящая русская интеллигенция
сможет окрепнуть и организоваться, авось спохватится новая власть и
поймет, наконец, что лозунг ’’Россия — русским!” — и окрик ’’Которые тут
временные - слазь!” репетируют те же самые люди, те же самые глотки.
— Не спешите, ребята, — говорят они сегодня друг другу. — Не волнуйтесь,
не дергайтесь, не все сразу. Главное у нас еще впереди. А пока — развлечемся
борьбой с евреем. Дело привычное..
1 "Вопросы литературы”, 1988, 9.
• 1986-89