Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

46
Что ты имеешь в виду? Что у них колбасы было больше? Витрины богаче? И
утверждая это, ты надеешься, что человек из Прибалтики, в чьей семьей был
либо бежавший от большевиков, либо казненный большевиками, либо погибший от
варварских депортаций, — а то и по нескольку жертв, — станет после этого тебя
уважительно слушать?
К тому же этому человеку духовно было много тяжелее, чем нам с тобой. Ведь
мы, как миллионы подсоветских людей, оправдывали разными высокими соображениями
оккупацию его страны. Мы находили исторические оправдания для апокалиптического
сталинского террора, а прибалтийский обыватель знал, что из свободного
человека он стал рабом, не смеющим вспоминать свое прошлое. Ему, этому
покоренному человеку, было много хуже, чем нам, воодушевленным рабам победоносной
империи, даже не замечающим своего рабства.
А покоренные свою тоску по утраченной свободе передали детям и внукам,
молодежи, активу народных фронтов прибалтийских республик.
Ты совсем не понимаешь людей, которых хочешь убедить. Ты же не со мной на
кухне споришь, не меня обличаешь, ты к целым народам —многострадальным народам!
— обращаешься.
Без умения вести диалог сколько-нибудь обнадеживающее развитие нашего
общества невозможно. Ты же по существу лишь слегка перелагаешь тезисы наших
консерваторов и этим только мешаешь тому процессу ’’перестройки”, которому
хочешь помочь. А помогаешь, наоборот, ’’твердокаменным”, которые теперь смогут
сказать: не только мы, но и ’’эти” диссиденты-эмигранты осуждают прибалтийский
экстремизм.
Нет, жители прибалтийских республик ’’твердокаменным” не помогали, когда
встали цепочкой ”в один или в два миллиона человек”, как ты пишешь (но уж
если считать, то не с точностью до миллиона!).
Без энергичной оппозиции (речь, разумеется, идет о ненасильственной борьбе)
горбачевская ’’перестройка” кончится обвалом.
У нас теперь в моде идея социализма с человеческим лицом. Но судя по выступлениям
некоторых видных партийных функционеров на пленумах ЦК, к их лицам
трудно подобрать человеческие маски. Поэтому важно, чтобы мощная руководящая,
но при этом консервативная прослойка подвергалась двойному давлению: изнутри,
со стороны Горбачева и его сотрудников, и изве, со стороны парламентской и
внепарламентской оппозиции, выражающих настроения населения, с которым после
недавних забастовок не считаться уже нельзя. Без этого внешнего давления
центральное правительство может принимать опрометчивые, чудовищно опасные для
него же решения.
Вот примеры только этого лета по Эстонии.
Хотя строительство фосфатных шахт, грозивших Эстонии экологической катастрофой,
было прекращено (угроза катастрофы и вызвала у жителей Эстонии протест,
с которого началось теперешнее движение), этим летом эстонцы получили
постановление Совмина СССР о возобновлении строительства одной из этих шахт,
в свое время признанной экспертами экологически опасной.
С чьей стороны проявлен тут экстремизм? Со стороны центрального правительства
или со стороны эстонцев, опубликовавших в печати известие об этой команде
свыше, но явно не желающих эту команду выполнять? А сколько такого же типа
’’административно-командных” и политически вредных для администрации Горбачева
указов еще последует, если не будут им противодействовать на местах?
Другой пример. Год или два назад в порядке переподготовки были призваны в
армию резервисты, которых отправили приводить в порядок Чернобыль. Держали их
там дольше положенного срока, условия были скверные, защита от радиации недостаточная.
Эстонские резервисты (не все — эстонцы по национальности) возмутились;
с ними расправились. Очень скудные сведения об этом попали в эстонские
газеты. В этом году военные власти в Эстонии снова попытались мобилизовать