Ссылка на файл в формате pdf - Вторая литература

2
что вплоть до 5 октября, когда Нобелевский
комитет в Осло объявил о своем решении,
мировая пресса практически единодушно
считала, что в этом году наибольшие
шансы получить почетную награду у двух
чехословацких правозащитников - Вацлава
Гавела и Иржи Гайека. Тем не менее, выбор
Нобелевского комитета сразу был одобрен и
прессой, и широкими кругами общественности.
По сообщениям из Дхармсалы, индийского
города в Гималаях, где нашли убежище
Далай-лама и его приверженцы, люди молились,
пели, танцевали прямо на улицах.
Тибетцы обнимались и поздравляли друг
друга. ’’Наконец-то солнце взошло и над
Тибетом”, — скандировали ликующие толпы.
Что касается самого Тибета, то сведений
оттуда не поступает. Как видно, китайские
власти приняли особые меры, чтобы пресечь
’’утечку информации” из Лхасы и тем самым
продемонстрировать миру, что в Тибете
известие о присуждении Нобелевской премии
мира Далай-ламе не произвело на население
никакого впечатления.
Конечно, радость тибетцев понятна, но
чем вызваны симпатии общественности к далекой
маленькой стране и к ее экзотическому
лидеру, который сам себя называет
"простым буддийским монахом”? Разумеется,
сочувствием к маленькому народу (по
приблизительным оценкам, тибетцев насчитывается
от пяти до шести миллионов человек),
над которым нависла угроза со стороны
громадного Китая. Конечно же, симпатиями
к его стойкости, к упорству, с которым
он пытается сохранить свое самобытное
существование и культурное наследие.
Но быть может, Далай-лама и его народ
пользуются особыми симпатиями мировой
общественности именно потому, что их
борьба, их противостояние могучей враждебной
силе носят, главным образом, ненасильственный
характер. Уже в изгнании,
уже после того, как китайские оккупанты
пролили в Тибете реки крови и поставили
его народ на грань национального существования,
Далай-лама остался верен принципам
и политической линии, которые он
проповедовал и пытался проводить в жизнь
еще в пятидесятые годы. Далай-лама использовал
свое влияние, чтобы убедить
своих приверженцев, главным образом среди
молодых монахов и учащихся, не прибегать
к силе, не отвечать насилием на насилие.
Параллельно все эти годы он вел малозаметную,
но очень напряженную и весьма эффективную
работу на дипломатическом и политическом
поприще. Его основная цель —
выработать компромиссное решение тибетской
проблемы, приемлемое для Пекина и,
одновременно, гарантирующее тибетцам национально-культурную
автономию. Призывая
Пекин пойти на компромисс, Далай-лама сам
сделал первый шаг. Публично и по каналам
’’тихой дипломатии” он дал знать пекинским
руководителям, что готов отказаться
от требования полной политической независимости
своей страны, передав в ведение
Пекина вопросы обороны, внешней политики
и даже финансов. Но Далай-лама требует
твердых и, главное, международных гарантий
права его народа на национально-культурную
автономию. (Тибетский лидер слишком
хорошо знает, что вероломства пекинским
лидерам не занимать!)
Призыв Далай-ламы к своему народу был
услышан. Тибетцы не прибегают к насилию,
продолжают упорно держаться национальных
традиций, храня верность религии и культуре
отцов и дедов. (Исключение составляют
лишь кровавые события в марте этого
года, однако до сих пор неизвестно, кем
именно они были спровоцированы.) Все это
ставит китайских колонизаторов в затруднительное
положение, усугубляемое тем,
что новому, дэнсяопиновскому Китаю приходится
считаться с мировым общественным
мнением. (Это не помешало пекинскому руководству
’’старыми м етодами” распра­