Здесь - Вторая литература

сталкиваются с хамством Советского Союза, вера вто, что с ним можно как-то договориться, и т. д. Ноэто политика, а социальное? Теоретически плохо —одни работают, другие наживаются. Не хочется злоупотреблятьпараллелями (вспоминается анекдот: чемотличается капитализм от социализма? При капитализмечеловек эксплуатирует человека, а при социализменаоборот!), но капиталист, как правило, наживаясь,никаких законов (своего, капиталистического мира)не нарушает (правда, иной раз довольно хитрообходит), а у нас какой-то Брежнев или Сусловне то что нарушают, они просто живут «своими»,народу неведомыми, никем не контролируемыми законами.(Один киевский завскладом жаловался мне, чтоникак не дождется пенсии. «Сил больше нет, грабяткому не лень. А под суд попаду я. Вчера вот, приехалшофер Ковпака, сам он носу не кажет — давай, говорит,апельсины. Даю ящик. А персики есть? Даю иперсиков ящик! Заодно и двадцать банок зеленогогорошка загребает. Сел в машину — привет! — и укатил.А платить кто будет? Пушкин?»)Короче, в капиталистической стране законы обходят,но они есть. По ту сторону берлинской Стены,хотя и существует «свод законов», но нарушают ихне знаю, кто больше: злоумышленники или законодатели?А называется всё это одним словом — произвол,словом, начисто исключающим другое слово —свобода.Свобода! Господи, как только не обыгрываетсяэто слово, это понятие. Свобода умирать под мостом,свобода издеваться над неграми, свобода вмешиватьсяво внутренние дела суверенной державы и т. д. И всеже, только здесь, на Западе, я понял, что это значит.Я не озираюсь! Не говорю шепотом, не закрываювсе двери и окна, не открываю крана на кухне или вванной, не кладу подушки на телефон, не говорю«тс-с-с!» и не указываю пальцем на потолок. Никто не104