Здесь - Вторая литература

где-то на окраинах. Когда нашего Вадика как-то спросили,знает ли он, где находится Киев, он ответил:«Знаю. За границей». А для меня за Стеной. Все затой же Стеной, из-за которой не доносится до меняуже ни одного голоса. Из Киева.Последним был голос Снегирева. Но и он умолк.Все умолкли. Один за другим. Запугали, застращали.Господи, что же это за страна такая? За что ейвыпала такая доля? И неужели конца этому не будет?И опять-таки нет ответа.В медицине есть такой термин — холодный абсцесс.Это нечто тянущееся, гниющее, незаживающее.Здесь, по-моему, тот самый случай. Что-то изменится,что-то смягчится, что-то, наоборот, завинтится,уйдет Брежнев, появится новый (как огня, боятся этогов Союзе — почему-то никогда не верят в лучшее),и все будут по-прежнему терпеть, выполнять, перевыполнять,обманывать, воровать и шепотом восторгатьсяСахаровым или каким-то новым, дающим праводумать, что не всё еще у нас сгнило...А вдруг? А вдруг всё будет иначе? И настанутвремена... Давайте же помечтаем об этих временах.Ведь мы народ романтиков, мечтателей, об этом всегазеты пишут.МЕЧТА № 1— Что прикажете?— Двести грамм салями. Только не венгерской,а итальянской... И сто грамм осетринки... Или, нет,севрюги лучше*. Сыры у вас какие?— Вам остренький или попреснее?— Камамбер, пожалуй, грамм двести... Лангустысвежие?* Где-то я прочитал, что на Сахалине в те далекие временаНиколая Кровавого бурлаки чуть ли не подняли бунт из-за того,что их каждый день стерляжьей ухой кормили.143