Здесь - Вторая литература

в 165 километров длиной. В самом центре, самомсердце Европы.А теперь закройте глаза и представьте себе наминуту следующее:Вы выходите из центрального Телеграфа — посылаликому-то телеграмму — и направляетесь вверх, поулице Горького, допустим, в редакцию «Нового мира».Идете себе, не торопясь, покуривая. Мимо «Мехов»,Моссовета — направо Юрий Долгорукий насвоем коне, Институт Ленина. Глазеете по сторонам.Но народу почему-то все меньше и меньше. И троллейбусовнет, машин. Миновали Малый Гнездниковский,подходите к Большому и... Из Большого Гнездниковскоголезет Стена. Высоченная, метра три, аможет быть и больше, гладкая, серая, сверху на распоркахв виде буквы «V» колючая проволока... Вылезаетиз переулка, тянется вдоль тротуара, потом подпрямым углом через улицу Горького и упирается вВТО...Стоп! Дальше нельзя!За стеной пустырь... Нет Пушкинской площади,садика, памятника. Пустырь. До самого здания «Известий».А от «Известий» до сберкассы вторая стена.А посредине ничего, ровно, бурьян. И в два ряда, сэтой и той стороны, то есть в четыре ряда — стальныеежи. Там, где был памятник, — вышка. И там,где раньше стоял Пушкин, — тоже вышка. И на ул.Чехова тоже вышка. Везде вышки...Страшный сон. Кошмар. Бред. Кафка...Вот так и ходит пожилой берлинец по своемуБерлину. Когда-то, молодым, назначал свидания наПотсдаммерплац. Под часами на высокой башне регулировщика,хотя на крохотном этом островке и повернутьсябыло негде. (Сохранилась только открытка— трамвай № 72, пятый номер двухэтажного автобуса,кто-то под самыми часами торопливо влезает в150