Здесь - Вторая литература

вместе с бывшим сотрудником «Русских Ведомостей»Деренталем, оно было истолковано так, что Савинковпопал в руки провокаторов, завлекших его в западню.Только в «Руле» сразу же было высказано предположение,что тут дело нечисто, что он направился в Россиюпо предварительному уговору с большевиками.У меня никогда не лежала к нему душа. Его нашумевшиероманы: «Конь бледный», «Конь вороной» —казались мне бездарной литературщиной; посколькуже в них содержались черты автобиографические, ониубеждали, что автор — просто охотник за черепами,что средство заменяет ему цель, что как бывают люди,что словечка в простоте не скажут, так он шагуступить не может без позы и жеста.Во время войны Савинков находился во Франции ипредложил «Речи» свои патриотически сюсюкающиешаблонные корреспонденции. Я горячо убеждал Милюковаотвергнуть его сотрудничество, но отношениеМилюкова к революционным партиям то и дело менялосьв противоположных направлениях, и он отвечал вданном случае: — Нам важно установить связь с левымикругами.Теперь мои предчувствия сбылись. Действительностьоказалась ярче самых недостойных догадок: изопубликованного письма Савинкова к «гражданинуДзержинскому» обнаружилось, что он вел «беседы» сМенжинским и другими сановниками из ГПУ, обещавшимиему «помилование и предоставление работы».Возможно, что такое намерение и имелось налицо,что и чекистов ослеплял ореол «единственногодейственного политического деятеля», как характеризовалСавинкова Мережковский, что участь Савинковане была предрешена, тем более, что к предателям убольшевиков влеченье, род недуга: вспомним, как ревниводержался за разоблаченного Малиновского Ленин.Приблизительно одновременно с Савинковым, всвое время, судили старого народовольца Окладского,316