Здесь - Вторая литература

И стоит Стена, рассекает нелепыми своими выступами,зигзагами город, страну, весь мир, рассекаетнадвое. И у подножья ее кресты.Дитер Вольфарт... Гер да Бланк... Ганс Дитер Везер...Аксель Ханнеманн... Эрн Кельм... Хорст Франк...Ольга Зеглер... Аксель Брюкнер... Оттфрид Рекк...Вернер Пробст... Гюнтер Литфин... Рольф Урбан...Лотар Зеннманн... Школьник Берндт — 13 лет...Их убили. Им не удалось преодолеть Стену. Пятьдесятчетыре человека! (А тех, кого пуля миновала, —три тысячи — в тюрьму!) Имена этих пятидесятичетырех несли на плакатах мимо Стены те, кто привыкнутьк ней не может, те, кто по мелочам (мелочамли?) собрали обвинения, хранящиеся в музее у Стены.Те, у кого Стена проходит через самое сердце...Мир разделен, разрезан, разорван, растерзан надвое.Но и там и там живут. Кто как может. Одни хорошо,но говорят, что плохо. Другие плохо, но говорят(не думают, упаси Бог), что хорошо. Третьи ничегоне говорят — стреляют. Четвертые подают импатроны. Пятые только говорят, по бумажке или без.А остальные? В каждом мире по-своему, но живут...Я жил в обоих мирах. В одном долго, в другомтолько начал. Одному отдал всё, что мог отдать: молодость,мечты, устремления, в какое-то время дажеверу, к другому только присматриваюсь.— Ты о прошлом не жалеешь? — спросил менякак-то мой друг.— Нет, не жалею.— И об ошибках тоже?— Тоже. Они всегда чему-то учат.— А я жалею, — сказал мой друг. — Я считаю,что у меня прошлого нет. Я учился, работал, воевал и,кажется, не хуже других, вырастил и выдал замуждочерей и только сейчас, на склоне лет, понял, чтоначал жить. У меня теперь своя страна, я ей нужен.153