Здесь - Вторая литература

И много-много еще фотографий... Иван Сергеевичприкуривает трубку. Огонь спички озаряет его горбоносое,с опущенными на трубку глазами лицо... ЛёляРабинович у приемника ВЭФ, закинув за голову руку,чуть хмельной, слушает, по-моему, «Болеро» Равеля...Исачок Пятигорский, любимый Исачок, самый умный,самый добрый, самый верный из моих товарищей.Никого из них уже нет — ни Ивана Сергеевича,ни Лёли, ни Исачка. О них потом. Для друзей. Длясебя.Вверху слева — Ваня Фищенко, лихой мой разведчик.Шарж, морда бандитская, с цыгаркой во рту.В Париж бы тебя, а?В маленькой металлической рамке Славик Глузман.Кудрявый, совсем еще мальчик... За плечами ужешесть лет лагерей. А впереди, если выпустят, ещепять ссылки... Мама не дождалась — умерла...Алик Гинзбург... Бородатый, с ребятишкамисвоими. Подарил мне это фото в последний раз, когдамы виделись. На квартире у Наталии Солженицыной— Исаич был уже в Цюрихе. Звонил оттуда. И всебыли тогда веселы. И веселее всех Алик. А сейчас...Восемь лет! И ссылка.И еще много, много фотографий. И рисунков.Сохранившиеся моего брата, ультра-левые, абстрактно-футуристические.Талантлив был, а нигде никогдане учился. Семнадцать лет...И крохотный, свешивающийся с лампы Мессершмит— Me-109. Медленно крутится на нитке, пикирует.Все это — прошлое. Разное. И чай с вареньем, иБолеро, и братские могилы... И настоящее. Невеселое.Славик Глузман, Алик...И между нами Стена.Раньше она называлась Железным занавесом. Всоветской транскрипции обязательно в кавычках и спредварительными «якобы». Сейчас это реальность149