Здесь - Вторая литература

В Белграде, где сосредоточились черносотенныеэлементы, Карловацкий синод, при деятельном участиипрославившегося во время войны генерала Батюшина,запретил служить панихиды по «жиде Набокове».Но в Берлине этот водораздел еще не обозначился,пущена была, правда, в ход прибаутка: «Мирстал тесен, всюду Гессен», но без специфических намеков.В отношении меня антисемитизм, кажется, впервыедал себя знать лишь несколько лет спустя, когдабыл объявлен публичный доклад о десятилетии революции,и я получал анонимные предупреждения, чтомне выступить не позволят. Когда же с женой и сыновьямимы сели в автомобиль, чтобы ехать в зал, тоувидели на углу другую машину, которая и сопровождаланас, то обгоняя, то следуя за нашей, причем сидевшиев ней несколько молодцов грозно размахивалипалками и что-то выкрикивали. Но на этом угроза иоборвалась — доклад я сделал беспрепятственно. Иеще позже, уже при гитлеровском режиме, поднявшемна поверхность беженский шлак в количестве, какогоникто и не подозревал, — когда объявлено было чествованиеБунина, получившего Нобелевскую премию,— H. Е. Парамонов, видный общественный деятель ииздатель, собственник больших гаражей в Берлине, поприятельскирекомендовал воздержаться от произнесенияречи, так как «в шоферских кругах» решено низа что не допустить выступлений «жида и полу-жида»(под ним подразумевался Сирин, женатый на еврейке).Но и на этот раз, считая, что положение обязывает,что нельзя дать хулиганству торжествовать, мы несклонились перед угрозой и поступили правильно —угроза не была приведена в исполнение.Вначале Союз поглощал много времени и энергии*очень оживленно проходили и общие собрания изаседания правления, весьма удачны были и публичныеоказательства. Первое посвящено было памятиТолстого, в день десятилетия смерти, и собрало пол-295